ХРЮКИН Тимофей Тимофеевич (1910-1953)
Дважды Герой Советского Союза, генерал-полковник авиацииВ апреле 1942 года Главный штаб ВВС во главе с вновь назначенным командующим А.А. Новиковым предложил Ставке собрать раздробленные авиационные силы фронтов в несколько воздушных армий. Ставка одобрила предложение: новая структура фронтовой авиации позволяла обрести мощный рычаг в борьбе за оперативное господство в воздухе, давала возможность централизованно управлять авиасилами.
В начале мая нескольких командующих ВВС фронтов вызвали в Москву. Генералу Куцевалову приказали сформировать на базе частей Западного фронта 1-ю воздушную армию, генералу Красовскому на основе ВВС Брянского фронта - 2-ю, генералу Громову на основе ВВС Калининского фронта - 3-ю, генералу Вершинину на основе ВВС Южного фронта - 4-ю. Очевидно, что с особой скрупулезностью подбирали командующего авиацией на главном стратегическом направлении.
7 июня 1942 года Верховный Главнокомандующий, председатель Ставки ВГК, нарком обороны СССР И.В. Сталин назначил командующим Военно-Воздушными Силами Юго-Западного фронта отозванного с Карельского фронта тридцатилетнего Героя Советского Союза генерал-майора Тимофея Тимофеевича Хрюкина. 4 дня спустя ВВС Юго-Западного фронта вместе с прибывшими в их состав из Резерва Ставки авиадивизиями и полками были преобразованы в 8-ю воздушную армию.
…Родился Т.Т. Хрюкин 21 июня 1910 года в небольшом приморском городе Ейске. Отец, Хрюкин Тимофей Ефимович, был и извозчиком, и каменщиком, зимой сапожничал. Мать, Хрюкина (Тимошенко) Наталья Арсентьевна, работала прачкой в солдатских казармах. Жили очень бедно, три брата Тимофея умерли в детстве. В 1918 году перебрались в станицу Привольную, южнее Ейска.
Гражданская война разметала семью. Отец ушел куда-то с армейскими частями, старшего сына мать отдала в батраки. В поисках лучшей доли Тимофей отправился в Ростов-на-Дону, потом - в Воронеж, Геленджик... В конце концов он оказался в колонии для беспризорников, где освоил первую рабочую профессию - молотобойца.
В 1922 году вернулся в Привольную, вновь батрачил. Здесь он стал пионером, позже вступил в комсомол. В 1925 году устроился в Ейское депо молотобойцем, 2 года был грузчиком в рыбартели в станице Приморско-Ахтарской, ходил в море на промысел.
Тяга к знаниям сдружила Тимофея со станичным учителем Михаилом Лаврентьевичем Ерохно, который обучил парня грамоте, привил любовь к чтению. Подросший Тимофей стал секретарем станичной комсомольской ячейки, потом - райкома комсомола. По вечерам он садился за физику, математику, часто засыпал над книгой.
В 1930 году по комсомольской путевке Тимофей Хрюкин приехал в Краснодар и поступил на рабфак. 2 года спустя медицинская комиссия, отбиравшая кубанских юношей в летные школы, единодушно решила: «Годен в бомбардировочную!»
В 1933 году Т. Хрюкин окончил Луганскую военную авиационную школу пилотов, стал младшим командиром - сержантом.
В 1936 году в числе советских добровольцев лейтенант Хрюкин, который командовал тогда звеном 10-й скоростной бомбардировочной авиаэскадрильи, стоявшей в Смоленске, отправляется в Испанию. В рядах республиканской армии Хрюкин летал на СБ (испанцы называли советские скоростные бомбардировщики «катюшами»), возглавил авиационный отряд. За бои в небе Испании Т. Хрюкин получил первую боевую награду - орден Красного Знамени.
Годом раньше летчик сыграл свадьбу со своей землячкой Полиной Ткаченко. Полина Дмитриевна стала надежным «начальником тыла» для Тимофея Тимофеевича, родила ему семерых детей, вырастила их, переезжая с мужем из гарнизона в гарнизон.Героем Советского Союза Т. Хрюкин стал 22 февраля 1939 года. В указе, как было принято в те времена, говорилось лишь об «образцовом выполнении заданий командования». Эти «задания» Хрюкин выполнял в Китае, куда прибыл весной 1938 года в звании капитана на тыловой аэродром Ланьчжоу. Там создавалась крупная авиационная база, на которую с Иркутского авиазавода через Монголию, пустыню Гоби перегоняли самолеты СБ. Хрюкин возглавил бомбардировочную группу, сменив Ф. Полынина (впоследствии - Герой Советского Союза, генерал-полковник авиации, командующий 6-й воздушной армией и ВВС Войска Польского).
Первый боевой вылет группы Хрюкина состоялся 19 мая 1938 года. О том, как воевали советские добровольцы в Китае, много лет спустя рассказывал Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации А.И. Пушкин: «Мы летали без прикрытия истребителей, и нам, бомбардировщикам, во время выполнения боевого задания каждый раз приходилось самостоятельно отражать атаки японских истребителей. Единственным залогом успеха в этом случае был плотный строй наших самолетов, при котором поддерживалось огневое взаимодействие экипажей. При зенитном обстреле строй рассредоточивался, чтобы от разрыва одного снаряда не были поражены сразу несколько самолетов. Радиосвязи между экипажами не было, все зависело от ведущего - командира, действия которого должны быть понятными для ведомых. Поэтому большое значение имела слетанность летчиков в группе. Мы не допускали в полет тех летчиков, которые плохо держались в строю. Сколько было таких боев, когда мы на своих СБ выходили победителями! И в этом - огромная заслуга нашего командира Тимофея Хрюкина...»
После возвращения с одного из заданий на аэродром в Ханькоу Хрюкина ждала встреча с Чан Кайши: тот приехал лично узнать результаты бомбардировки переправы через реку Хуанхэ.
Вместе с Хрюкиным звания Героя был удостоен флаг-штурман группы бомбардировщиков капитан И. Селиванов, который летал с Тимофеем Тимофеевичем в одном экипаже (спустя 3 года под Сталинградом Селиванов станет главным штурманом 8-й воздушной армии, а в отставку выйдет в звании генерал-майора авиации).
После боевых действий в Китае Т. Хрюкина перебрасывают на Карельский перешеек, где он участвует в советско-финляндской войне. Полковник Хрюкин возглавил ВВС 14-й общевойсковой армии. На 30-м году жизни Тимофей Хрюкин становится генерал-майором авиации, его удостаивают второго ордена Красного Знамени.
К началу Великой Отечественной войны в его летной книжке значились более 100 боевых вылетов. Похвастаться такими записями могли не многие авиационные генералы.
В 1941 году Тимофей Хрюкин оканчивает Курсы усовершенствования высшего командного состава Военной академии Генерального штаба. Его назначают командующим авиацией 12-й общевойсковой армии Киевского Особого военного округа. Армия, которой командовал генерал П.Г. Понеделин, дислоцировалась на правобережье Днестра в районе городов Станислав и Черновцы. В начале июня 1941 года Хрюкин отправился на юг страны.
В первый день войны особенно большой урон понесла авиация Западного и Киевского Особых военных округов - было потеряно 1015 самолетов. Хрюкину удалось сохранить боеспособность остатков своих частей и найти возможность управлять ими через штаб. Войска 12-й армии участвовали в приграничном сражении западнее Станислава, вели тяжелейшие бои с наступающим противником на Винницком направлении, потом - близ Умани. 2 августа значительная часть войск 12-й армии была окружена в районе Первомайска и 5 суток сражалась в окружении. К 10 августа армия фактически перестала существовать, ее Полевое управление было расформировано, а оставшиеся подразделения переданы другим соединениям Южного фронта.
В августе 1941 года генерала Хрюкина отозвали в Москву и направили командовать ВВС только что созданного Карельского фронта. Это назначение было совершенно обоснованным: особенности северного театра военных действия были хорошо знакомы Хрюкину по советско-финляндской войне.
Немецкая армия «Норвегия» рассчитывала захватить незамерзающий порт Мурманск и базу Северного флота в Полярном, перерезать стратегическую Кировскую железную дорогу, блокировать Белое море и Архангельск. Южнее наступали финские Карельская и Юго-Восточная армии. Сосредоточенные в Финляндии войска поддерживались 5-м немецким воздушным флотом (240 боевых самолетов) и финскими ВВС (307 самолетов).Созданием надежной воздушной защиты региона Хрюкин занимался почти год. На Карельском перешейке противник заватил Петрозаводск, но дальше реки Свирь ему проникнуть не удалось. На Мурманском направлении немецкие войска продвинулись на 25-30 км и были остановлены. Небо Заполярья оказалось, по большому счету, неприступным для 5-го воздушного флота. Рухнул и стратегический замысел гитлеровцев перерезать морские коммуникации, по которым шли в Мурманск, Архангельск и Северодвинск союзные конвои.
На Кольском полуострове не хватало аэродромов - их создавали заново меж отрогов гор, в тундре, на топких болотах, среди заснеженных сопок. Хрюкин, учитывая долготу полярного дня, закрепил за каждой машиной по 2 экипажа, разделил работу летчиков на 2 смены. Боевые действия велись практически круглосуточно. Особое внимание Хрюкин уделял проблемам технического обслуживания самолетов – иначе рассчитывать на успех в «зимней» войне было нельзя. В эти месяцы Хрюкин прошел школу руководства войсками на стратегическом уровне.
Когда обстановка на Карельском фронте несколько стабилизировалась, 7 июня 1942 года Ставка ВГК назначила генерала Хрюкина командующим ВВС Юго-Западного фронта.
8 июня в Валуйки (120 км восточнее Харькова, место расположения штабов Юго-Западного направления и Юго-Западного фронта под объединенным командованием маршала С.К. Тимошенко) из Москвы прилетел транспортный Ли-2 с первым заместителем командующего ВВС генералом Г.А. Ворожейкиным и новым командующим ВВС Юго-Западного фронта Т.Т. Хрюкиным на борту. Встречавшему генералу Фалалееву Ворожейкин привез приказ о его замене.
Втроем они отправились к Тимошенко. Тот обрушился с упреками на авиацию фронта, которая, по его мнению, слабо помогала наземным войскам отбивать атаки противника. «Верховный нервничает, - добавил Тимошенко, - он ищет виновных в провале Харьковской операции. Мы с Хрущевым пытаемся его убедить, что найдем силы остановить немцев - хотя, возможно, нам предстоит пережить еще более тяжелые дни, чем под Москвой...»
Против назначения Хрюкина он не возражал, надеясь, что энергия и напористость молодого, но уже опытного генерала поможет переломить ситуацию на фронте. 11 июня 1942 года ВВС Юго-Западного фронта были преобразованы в 8-ю воздушную армию.
Несомненно, главным сражением в жизни Т.Т. Хрюкина стала Сталинградская битва. Формирование 8-й воздушной армии, провести которое нужно было в считанные дни, проходило в условиях ожесточенных боев. Советская авиация в противостоянии с германским 4-м воздушным флотом несла большие потери: одноместные штурмовики Ил-2, не защищенные с хвоста, вели неравные бои с немецкими истребителями, отечественные И-16 значительно уступали «мессершмиттам»; особенно большие потери несли полки, вооруженные британскими «харрикейнами», которые часто загорались в бою. Не лучше складывались дела и у бомбардировочной авиации, летавшей на СБ, Р-5 и Су-2. Новых самолетов было очень мало.
В первое формирование 8-й воздушной армии вошли 10 авиадивизий (35 полков), в состав которых входило 454 боевых самолета. Противник имел почти 3-кратное преимущество - 1200 самолетов. Предстояло найти новые, «активные» тактические приемы, улучшить взаимодействие воздушной армии с пехотой и моторизованными соединениями, довести до необходимого уровня дисциплину и исполнительность личного состава (в одном из своих первых приказов Хрюкин жестко определил: армия несет неоправданные потери из-за элементарной расхлябанности).
Войска Юго-Западного фронта продолжали отходить на восток, авиационным полкам приходилось часто перелетать на новые полевые аэродромы. Чтобы не потерять управление ими, Хрюкин на По-2 днем и ночью летал по аэродромам, успевая при этом бывать и на передовых командных пунктах общевойсковых армий. Штаб 8-й воздушной армии Хрюкин расположил недалеко от штаба фронта. 30 июня эти штабы были переведены из Валуек в Россошь - еще на 100 км на восток.
12 июля Юго-Западный фронт переименовали в Сталинградский. Для пополнения армии Хрюкина Ставка направила 10 истребительных, 9 штурмовых и 3 бомбардировочных авиаполка - около 200 самолетов, причем новых типов.
Авиаторы прикрывали с воздуха прибывающие эшелоны с войсками, поддерживали наземные войска, дравшиеся в большой излучине Дона, а штаб 8-й воздушной расположился уже на северной окраине Сталинграда - в районе железнодорожного вокзала на Донской улице.
Об ожесточенности боев можно судить по таким фактам: в среднем полк выбывал на переформирование после 2-3 недель боев, одного штурмовика «хватало» на 10-15 боевых вылетов. Особенно жестокие бои разгорелись после 17 июля, когда немецкие войска начали наступление непосредственно на город. Напряженность боевой работы достигла в истребительных полках 7 вылетов на исправный самолет, в штурмовых полках - 4 вылетов на самолет в день.
23 августа в 15.30 германская авиация предприняла сильнейший налет на Сталинград с участием 2000 самолетов и фактически сожгла город. На глазах у сталинградцев погибали десятки советских истребителей. Хрюкин находился тогда в доме № 42 на углу Невской и Донской улиц.
«День 23 августа, - вспоминал позже бывший командир 273-го истребительного полка Б. Еремин (впоследствии - Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации), - для всех, кто тогда находился в Сталинграде, стал памятным на всю жизнь. В тот день гитлеровская авиация спалила город... Горели нефтехранилища... Густой черный дым, высоко поднимаясь, растекался вдоль берега к югу. К грохоту разрывов и вою бомб примешивались протяжные гудки заводов, речных судов, сирен... Ни на земле, ни в воздухе не было передышки... Непрерывные бои изматывали. Совсем не хотелось есть: попьешь воды или пососешь спекшимися от жары губами немного арбузной мякоти - и все. Каждый день по четыре, пять боевых вылетов, и все - с боями... Даже не знаю, с чем это можно сравнить: по ожесточенности, интенсивности и накалу таких боев, как в небе Сталинграда, мне больше в течение всей войны видеть не приходилось...»
За неделю после 23 августа летчики армии сбили около 150 самолетов врага, но не могли преградить ему путь. В конце августа штаб 8-й воздушной армии и авиационные части переместились на левый берег Волги. Командарм Хрюкин с небольшой группой офицеров и связистов остался в Сталинграде и разместился на КП фронта в глубокой штольне на берегу реки Царицы.
Первый секретарь Сталинградского обкома и горкома партии и председатель городского комитета обороны А.С. Чуянов отмечал после войны: «Хрюкин не жаловался, но ему было нелегко, так как авиация фронта еще полностью не сформировалась, а потери за счет старой матчасти несла значительные. Командующий фронтом Еременко не всегда был справедлив к нему. Он требовал, чтобы тихоходные «ишаки» справлялись с армадой «мессершмиттов»...
С 1 по 22 сентября части 8-й воздушной армии выполнили 8323 самолето-вылета, сбили 254 самолета противника, уничтожили 225 танков, примерно 700 автомашин. Наши потери составили 224 самолета.
О характере Хрюкина, его подходах к боевому применению авиации, оперативно-стратегическом мышлении, взглядах на политико-воспитательную работу можно судить по его приказам по армии. Он писал их сам, тщательно обдумывая каждую фразу. Приведем практически полностью один из них - от 13 сентября 1942 года: «Противник стремится выиграть время и до зимы занять Сталинград, Астрахань и Кавказ, невзирая на большие потери, которые он несет. Он действует старыми приемами: нахальством, хитростью и обманом, создает впечатление превосходства, часто меняет свою тактику действий, летает мелкими группками, охватывая парами истребителей целые районы, а у трусов и паникеров падают силы, теряется уверенность, и они становятся первыми жертвами боя...
Мы сами переоцениваем немецко-фашистскую мощь, немецкого летчика, немецкий самолет. Отдельные летчики-трусы, предатели, дрожащие за свою шкуру, сознательно или несознательно работают на пользу врага. Они своей трепотней создают вокруг немцев несуществующий ореол их непобедимости, преимущества, а попадая в воздух, лязгая от страха зубами, при первой же отдаленной встрече с врагом бегут с поля боя... Я наблюдал воздушные бои и видел, как из-за трусов и паникеров погибали лучшие люди...
Не должно быть в наших рядах таких людей.
Я видел, как группа «яков» 288-й истребительной авиационной дивизии, по численности меньшая, сбила 3 Ме-109 и 2 Ю-88, не потеряв ни одного своего самолета. Видел, как один сержант на советском самолете сбил 3 «юнкерсов». Это дрались подлинные патриоты Родины, выполняющие свой долг, уверенные в силе своего оружия, правильно оценивающие силу и мощь врага. Таких немец не побеждает, от таких он сам бежит в животном страхе и гибнет.
Наша задача - сбить уверенность и наглость у противника, стать хозяином воздуха.Этого можно добиться смелостью, правильностью использования огня и техники, расчетливостью, хитростью, личной храбростью до самопожертвования и хорошей организацией взаимодействия и взаимовыручки в бою.
Наша задача заключается в том, чтобы как можно больше истребить немцев, не отдать города Сталинграда. Драться за каждый дом, но город не отдавать, а в дальнейшем и разгромить немцев у его стен. Русский летчик-истребитель во всех случаях должен побеждать, от истребителя зависит наша победа в воздухе над немцем и обеспечение действий войск на земле...
Категорически запрещаю истребителям вести оборонительные бои. Драться только наступательно. Искать врага, нападать на него первым, внезапно, и уничтожать. Запрещаю в воздушном бою терять высоту и делать перевороты. Помнить правило: тот, кто выше в бою, тот побеждает. Расстреливать врага в упор, с дистанции 50-100 метров.При прикрытии своих войск действовать мелкими группами, парами, четверками, охватывать весь район, эшелонироваться по высоте. Всегда при таком порядке две трети наших истребителей будут иметь возможность истреблять бомбардировщиков противника...
Категорически запрещаю драться одиночно, драться всегда только парой, второму прикрывать хвост товарища, а первому - сбивать...»
В суровой фронтовой обстановке Хрюкин создавал новые тактические приемы боевых действий, совершенствовал управление своими частями. По приказу командарма впервые под Сталинградом была развернута целая система пунктов управления авиацией в бою. В наземные войска Хрюкин направлял своих представителей с радиостанциями. Они располагались рядом с командирами пехотных подразделений в их же блиндажах и корректировали действия самолетов.
Хрюкин создал эффективную систему ложных аэродромов. Под Сталинградом было построено 32 ложных аэродрома, куда упало в 10-12 раз больше бомб, чем на действующие оперативные. Однажды командарм прилетел на один из таких аэродромов и вручил бойцам 372-го батальона аэродромного обслуживания государственные награды, причем боевые.
Т.Т. Хрюкин учитывал, что на помощь 4-му воздушному флоту немецкое командование перебросило под Сталинград свои лучшие истребительные эскадры - «Удет», «Ас-Пик», 52-ю, укомплектованные летчиками-асами. Для борьбы с ними командарм собрал и своих лучших истребителей в один ударный полк - 9-й гвардейский, которым командовал Герой Советского Союза Л. Шестаков. Хрюкин опекал этот полк, знал каждого летчика по имени, часто бывал у них на аэродромах. Десятки летчиков из этого полка стали Героями Советского Союза, несколько - дважды Героями.
Был в 8-й воздушной армии еще один полк истребителей-асов, командовал которым Герой Советского Союза И. Клещев. Как и 9-й гвардейский, 434-й полк Клещева демонстрировал в небе Сталинграда чудеса храбрости и результативности. Полк курировал, а потом некоторое время и командовал им начальник Инспекции ВВС Красной Армии полковник В. Сталин. 12 июля 1942 года генерал Хрюкин получил такую директиву от полковника Сталина: «434-й иап подчиняется непосредственно мне... Довожу до вашего сведения, что 434-й иап крайне нам дорог, так как в его состав вошли специально подобранные летчики с большим боевым опытом, поэтому использовать его зам. НКО генерал-лейтенант авиации Новиков А.А. приказал только для воздушного боя и преимущественно для уничтожения бомбардировочной авиации противника...»
На директиве Хрюкин дипломатично написал: «Нач. штаба. В этом духе использовать». Хотя, конечно, использовали полк без всяких скидок на влиятельных покровителей: за 2 недели июльских боев летчики 434-го полка сбили 55 самолетов противника, но и сами потеряли половину машин и убыли в тыл на очередное переформирование.
В первые месяцы Сталинградской битвы Хрюкин, как отмечают многие его сослуживцы, очень резко реагировал на недостоверные доклады и попытки некоторых командиров приукрасить положение дел. «Пехота отражает танки, автоматчиков, выдерживает 16-часовые непрерывные бомбометания и артобстрелы… А меня успокаивают, что проведено столько-то воздушных боев», - писал он в октябре военкому армии и начальнику штаба.
С питанием летного состава, о чем Хрюкин заботился особо, связан такой эпизод. Несколько офицеров передового командного пункта армии, находившегося среди развалин города, настолько исхудали, что командарм распорядился кормить их по летной норме. Однако приказ выполнен не был. Хрюкин вызвал «неисполнителя» и увидел перед собой ухоженного майора. Тот уведомил командарма, что по действующим в тылу Красной Армии порядкам летная норма «штабным» не положена. Свидетели той сцены рассказывали потом: Хрюкин едва сдержался, чтобы не сорвать с майора погоны. Было приказано направить офицера в пехоту, чтобы тот осознал, где находится - на войне.
Огромное внимание командарм уделял воздушной разведке. В составе армии на бомбардировщиках Пе-2 действовал 8-й отдельный разведывательный авиаполк. Хрюкин изменил привычную схему работы авиаразведчиков: он специализировал на ведении воздушной разведки еще один полк, причем истребительный - 273-й.
«В годы войны, - вспоминал бывший командир полка Б. Еремин, - вероятно, каждому сколько-нибудь опытному летчику-истребителю не однажды приходилось летать на разведку. Истребитель по сравнению с другими типами машин имеет ограниченный радиус действия. Но у истребителя есть важнейшее преимущество: он не нуждается в прикрытии, он сам себе способен проложить путь. В условиях, сложившихся в небе Сталинграда, это качество стало бесценным. Практически под Сталинградом каждая воздушная разведка была силовой - то есть выполнялась с боем. Иначе было просто не пробиться в указанный район. Поэтому Хрюкин и определил на ведение разведки целый истребительный полк. Если учитывать накал воздушных боев и нехватку истребителей, можно понять, сколь нестандартным было подобное решение командующего...»
Одной из лучших новаций Хрюкина стали разработка и практическое воплощение авиационного наступления на оперативно-стратегическом уровне. Так, впервые были спланированы действия 8-й воздушной армии во взаимодействии с 16-й и 17-й воздушными армиями в контрнаступлении под Сталинградом. Означало это непрерывные действия авиации при подготовке атак наземных войск, в период самих атак и во время действий танков и пехоты в глубине вражеской обороны. «Авиационное наступление», родившееся в 8-й воздушной, потом повсеместно вошло в боевую практику, стало составной частью оперативного искусства.
Всего за время Сталинградской битвы полки 8-й воздушной армии произвели 55 227 боевых самолето-вылетов, из них более 30 тыс. - непосредственно на поддержку наземных войск. Летчики армии участвовали в 1187 учтенных воздушных боях, сбили более 1850 немецких самолетов, из низ 470 - уничтожили на земле. Потери самой армии составили около 1400 самолетов и 1116 летчиков, из них 1036 человек погибли в боях или не вернулись с боевых заданий. Все летчики и техники армии были награждены орденами и медалями, 25 летчиков стали Героями Советского Союза. 5 дивизий и 15 полков получили наименование гвардейских. Кроме того, гвардейские знамена получили еще 17 полков, входивших в состав 8-й воздушной в разные периоды Сталинградской битвы. 1 авиакорпус, 3 дивизии и 8 полков получили почетное наименование «Сталинградских». Всего же в армии за время сражения перебывали с заменами, переформированиями, перерывами на отдых и освоение новой техники 120 авиационных полков.
8 февраля 1943 года за умелое и мужественное руководство боевыми операциями и за достигнутые успехи в боях генерал-майора авиации Тимофея Хрюкина наградили орденом Кутузова I степени. В марте он стал генерал-лейтенантом.
В день Красной Армии 23 февраля 1943 года с письмом к авиаторам обратился командующий 62-й армией В.И. Чуйков: «...c самых первых дней борьбы за Сталинград мы днем и ночью беспрерывно чувствовали вашу помощь с воздуха. Даже в те трудные для нас дни, когда враг бросал на Сталинград огромное количество самолетов и имел численное преимущество в воздухе, - даже в те дни, в условиях невероятно тяжелой неравной борьбы, при непроходимых заслонах вражеской зенитной артиллерии, - летчики Хрюкина бомбили, штурмовали огневые позиции врага, истребляли фашистскую авиацию на земле и в воздухе.
...Если требовалось нанести удар на решающем направлении или помешать действию вражеской авиации, мы связывались с товарищем Хрюкиным, и он бросал в дело своих боевых орлов, обеспечивая успешное выполнение наших планов».
После Сталинграда были сражения за Ростов-на-Дону, на так называемом «Миус-фронте», на подступах к Донбассу, освобождение Таганрога, Никополя, Крымская операция, освобождение Севастополя.
В канун Крымской операции советских войск в апреле-мае 1944 года Хрюкин, убедившись в том, что мощная авиационная группировка осталась без горючего, с одобрения комфронта Толбухина напрямую, минуя своего непосредственного начальника Новикова, связался со Сталиным и доложил о нехватке горючего. «Сколько вам недостает горючего?» - спросил Сталин. «Пять тысяч тонн», - ответил Хрюкин. «Хорошо, - сказал Верховный, - горючее вам будет, не беспокойтесь. Желаю успеха в освобождении Крыма».
Минут двадцать спустя по ВЧ-связи позвонил А.И. Микоян. Он передал, что получил личное указание Сталина обеспечить поставку для 8-й воздушной армии 5 тыс. тонн горючего. Конечно, команда сверху cпутала все планы руководства ВВС по обеспечению горючим других воздушных армий. Звучали и обвинения в адрес Хрюкина за использование подобных «партизанских» методов.
Когда отгремели бои в Крыму и на какое-то время наступило затишье, Хрюкин вместе с политработником генералом А.Г. Рытовым, с которым был знаком еще по боевым действиям в Китае, съездил в знаменитый лагерь «Артек», от которого остались развалины. Здесь Хрюкин принял еще одно оригинальное решение: он предложил восстановить, хотя бы частично, пионерлагерь. В 8-й воздушной нашлось немало солдат-умельцев, которые в сжатые сроки восстановили первый корпус «Артека». Хрюкин даже успел встретить группу детей-ленинградцев, вселившихся в этот корпус. Через 2 года после Победы Хрюкин отдыхал в Гурзуфе и вновь посетил «Артек», где получил звание «почетного артековца».
24 мая 1944 года генерал Хрюкин получил предписание вступить в командование 1-й воздушной армией. На этом этапе карьеры военачальника перед ним ставились боевые задачи по освобождению Белоруссии и Литвы, разгрому немецких войск в Восточной Пруссии. В Кенигсбергской операции Хрюкин впервые в своей жизни руководил столь крупной группировкой советской авиации - без малого 2,5 тыс. самолетов. 9 апреля Кенигсберг пал, а 19-го Хрюкина наградили второй Золотой Звездой Героя Советского Союза.
На Параде Победы 24 июня 1945 года мундир Т.Т. Хрюкина украшали две Золотые Звезды, орден Ленина, три ордена Красного Знамени, ордена Суворова I и II степени, два ордена Кутузова I степени, орден Богдана Хмельницкого I степени, орден Отечественной войны II степени, орден Красной Звезды, французский орден Почетного легиона, советские и иностранные медали. Тремя днями раньше ему исполнилось 35 лет.
30 июля 1946 года Хрюкина назначили заместителем главнокомандующего ВВС по боевой подготовке. Главнокомандующим к тому времени стал генерал-полковник К.А. Вершинин, случилось это после отстранения от должности А.А. Новикова (Главного маршала авиации, дважды Героя Советского Союза сначала, 4 марта 1946 года, сняли с должности, а в ночь на 23 марта арестовали по так называемому «авиационному делу»). Вступивший в должность Вершинин 3 месяца спустя стал маршалом - в соответствии с занимаемым постом.
Маршал авиации, Герой Советского Союза Г.В. Зимин (он близко узнал Хрюкина во время подготовки и проведения Белорусской операции) писал:
« Хрюкин... имел широкий оперативно-тактический кругозор и огромный боевой опыт. Меня не раз поражала безупречная логика мышления командующего и его способность быстро принимать единственно правильное решение в самой сложной обстановке. За свою долгую жизнь в авиации немного я встречал авиационных начальников высокого ранга, которых бы природа одарила так же щедро, как Хрюкина.
В отношениях с подчиненными генерал Хрюкин был корректен, справедлив, но строг. За допущенные ошибки и просчеты, за проявленные слабости взыскивал сурово, но при всем том, пожалуй, больше всего на свете ценил и любил летчиков, из которых - без всякого преувеличения - сотни знал в лицо и помнил пофамильно...»
14 июля 1947 года приказом министра Вооруженных Сил СССР Н.А. Булганина генерал-полковника авиации Т.Т. Хрюкина назначили командующим 7-й воздушной армией Войск ПВО в Баку, позже - командующим Бакинским округом ПВО. В 1949 году Т.Т. Хрюкин - слушатель Академии Генерального штаба. В сентябре 1950 года его вновь назначили заместителем главкома ВВС - по учебным заведениям.
В июле 1953 года Т.Т. Хрюкин возвращался с учений на автомашине и попал в дорожно-транспортное происшествие. Он скончался от полученных травм 19 июля. Похоронили его с воинскими почестями в Москве на Новодевичьем кладбище.
Один из его подчиненных фронтовой поры написал такой портрет своего командарма:
«Высокого роста, с отменной строевой выправкой, Хрюкин впечатлял с первого взгляда. Тонкие сжатые губы, короткая стрижка, брови вразлет, прямой продолговатый нос, открытый лоб. Пронзительные серо-голубые глаза, которые прямо-таки насквозь сверлили собеседника... От него так и веяло непреклонной волей, несгибаемой решимостью...»
Мы выражаем искреннюю благодарность Совету ветеранов 8-й воздушной армии и особенно Борису Архиповичу Губину, Виктору Алексеевичу Киселеву и Андрею Сергеевичу Лопашеву за их исключительную помощь в подготовке рассказа о Т.Т. Хрюкине.