ГОНЧАРОВ Герман Арсеньевич

Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии и Государственной премии РФ, заслуженный деятель науки РФ, доктор физико-математических наук, профессор, академик Российской академии естественных наук

Родился 8 июля 1928 года в городе Тверь (с 1931 по 1990 г. город Калинин). Отец – Гончаров Арсений Александрович (1901–1967), работал директором профессионально-технического училища, выпускавшего в годы Великой Отечественной войны в городе Калинине и в эвакуации в городе Куйбышеве боеприпасы для фронта. Мать – Гончарова (Шокина) Серафима Владимировна (1903–1990), работала библиотекарем, была домохозяйкой. В годы войны была членом дружины местной противовоздушной обороны. Супруга – Гончарова (Зайцева) Вера Дмитриевна (1929 г. рожд.), в 1949–1955 годах работала конструктором в НИИ-58 Министерства вооружения СССР, а в 1955–1986 годах – конструктором в Российском федеральном ядерном центре – Всероссийском НИИ экспериментальной физики (РФЯЦ-ВНИИЭФ). Дочь – Гончарова Ирина Германовна (1956 г. рожд.), окончила Московский авиационный институт, инженер. Сын – Гончаров Юрий Германович (1959 г. рожд.), окончил физический факультет Московского государственного университета имени Ломоносова, кандидат физико-математических наук, лауреат Государственной премии Украинской ССР. Внучка – Демидова Наталья Владимировна (1979 г. рожд.), окончила Московский государственный открытый университет, экономист. Правнучка – Демидова Алина Павловна (2002 г. рожд.).
В 1936 году Герман начал учиться в школе в городе Калинине. В семье царила атмосфера поддержки стремления к знаниям и трудолюбия. Учился с отличными оценками. К началу Великой Отечественной войны перешел в 6-й класс. Война своим грозным дыханием непосредственно коснулась Германа и его семьи. Во время первой бомбардировки города Калинина поздним вечером 9 октября 1941 года фашистская 50-килограммовая авиабомба взорвалась в 30 метрах от их дома. Бабушка Антонина Федосеевна получила ранение. Дом был изрешечен осколками, были выбиты окна и двери, разрушено крыльцо, во дворе снесена половина сарая. Навсегда запомнился проникший в дом резкий неприятный запах тротила. Жить в доме стало невозможно, им пришлось жить прямо в бомбоубежище на центральной площади города, который стал подвергаться ежедневным бомбардировкам. Фашистские войска прорвали фронт, и 12 октября была объявлена всеобщая эвакуация. Патрули останавливали проходящие грузовики, сажая в них людей. На глазах Германа патруль выпустил очередь в колеса машины, шофер которой отказался остановиться.
В результате прорыва фронта оставалась единственная дорога в сторону города Бежецка, по которой можно было уйти из Калинина. 12 октября Герман с семьей покинули город. Шли пешком, маленькую сестру везли на подводе. Тут и там вспыхивали пожары, грохотали выстрелы зенитных орудий. Половина неба была охвачена огненным заревом, мелькали лучи прожекторов. 14 октября фашистские войска заняли Калинин. В память Германа врезалась тянущаяся до горизонта цепочка людей, четко выделяющаяся на фоне выпавшего снега. По дороге встречались разрозненные группы солдат, разбросанные обломки самолетов, трупы людей и животных. Конечным пунктом был город Кимры, где беженцы должны были погрузиться на баржи. Последнюю часть пути Герман с матерью, сестрой и бабушкой преодолели на грузовике. Погрузка на баржи проходила рядом с авиационным заводом, который в этот момент подвергся бомбардировке. Фашистские самолеты пикировали над головами людей, прижавшихся к земле на берегу Волги, совсем рядом раздавались взрывы. Путь до Горького на барже занял 10 дней. Далее добирались пароходом до Ульяновска, а затем в товарном вагоне через Уфу до Куйбышева. 6-й класс Герман окончил в 1943 году в селе Новодевичье Куйбышевской области.
Летом 1943 года Герман с семьей пароходом вернулся в Калинин. Город был освобожден от фашистских захватчиков 16 декабря 1941 года. Радость от возвращения из эвакуации в родные места осталась одним из самых сильных его жизненных впечатлений. Сдав экстерном экзамены за 7-й класс, он поступил в 8-й класс средней школы № 6 города Калинина. Школу окончил в 1946 году с золотой медалью. Для своего выпускного сочинения он выбрал тему: «Народу русскому пределы не поставлены, пред ним широкий путь». Сочинение получило высокую оценку, о нем писали в областной газете «Пролетарская правда». Однако, как стало известно, один из членов экзаменационной комиссии настаивал на снижении оценки на том основании, что в качестве эпиграфа к сочинению Герман выбрал слова опального в то время поэта Сергея Есенина. А это были замечательные слова:
«Но и тогда, когда на всей планете
Пройдет вражда племен, исчезнет ложь и грусть,
Я буду воспевать всем существом поэта
Шестую часть Земли с названьем кратким Русь».
Увлечение в школе математикой (а Герман, учась в школе, самостоятельно овладел основами дифференциального и интегрального исчислений) привели его к решению поступить на механико-математический факультет Московского государственного университета имени
М.В. Ломоносова. Будучи принят в университет в 1946 году без вступительных экзаменов, он успешно окончил 1-й курс механико-математического факультета. К этому времени было объявлено об открытии в Московском университете нового факультета – физико-технического. Задачей нового факультета была подготовка специалистов для работы в ведущих научно-исследовательских институтах страны в области новой техники, в том числе по проблеме использования атомной энергии. Перспектива научно-исследовательской работы в атомной отрасли привлекла Германа и, сдав вступительные экзамены, он в 1947 году начал учебу на 2-м курсе нового факультета по специальности «строение вещества». К преподаванию на новом факультете были привлечены лучшие ученые страны. Неизгладимый след оставили яркие лекции П.Л. Капицы, Л.Д. Ландау и других выдающихся ученых. Особенностью организации учебы на новом факультете было прикрепление студентов к ведущим научно-исследовательским институтам по специальности. В этих институтах студенты проходили практику, и туда постепенно перемещался весь учебный процесс. Группа Германа была прикреплена к Лаборатории № 3 АН СССР, возглавлявшейся видным советским ученым А.И. Алихановым. Позднее лаборатория получила название Теплотехническая лаборатория АН СССР. Теперь это Российский научный центр – Институт теоретической и экспериментальной физики (ИТЭФ).
Годы учебы в МГУ были не только периодом накопления знаний и получения первого опыта научно-исследовательской работы. Для Германа и многих других студентов это были годы утверждения и проверки своих волевых и физических возможностей, доказательства себе способности преодолевать трудности, какими бы значительными они ни были. Он решает заняться альпинизмом, после тренировок едет в альпинистский лагерь, получает значок «Альпинист СССР». Затем участвует в альпиниаде МГУ, совершает серию восхождений на вершины и переходов через перевалы в горах Кавказа, среди них Джан-Туган, перевалы Джан-Туганский и Местийский, за что ему был присвоен 3-й спортивный разряд по альпинизму. Яркие впечатления о красоте гор Кавказа предопределили его будущее увлечение фотографией, которой он и сейчас посвящает свободное время.
Герман Арсеньевич окончил физико-технический факультет МГУ в 1952 году. Его дипломная работа была посвящена экспериментальному исследованию ядерного магнитного резонанса и измерению гиромагнитных отношений ядер. В Институте теоретической и экспериментальной физики в апреле 1951 года началась его трудовая деятельность. А после окончания университета он был направлен по распределению в Конструкторское бюро № 11, где начал работать в июне 1952 года. Это конструкторское бюро было создано в соответствии с принятым в апреле 1946 года постановлением СМ СССР для разработки отечественных атомных бомб. КБ-11 было важнейшим звеном в сети предприятий атомной промышленности, разворачивавшихся по всей стране для ликвидации монополии США в обладании атомным оружием. Местом размещения КБ-11 был выбран город Саров (тогда поселок Сарова) и прилегающие к нему территории в районе границы Мордовской АССР и Горьковской области.
Ко времени начала работы Германа Арсеньевича в КБ-11 уже была разработана и успешно испытана 29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне первая отечественная атомная бомба РДС-1. Были также созданы и успешно испытаны в 1951 году две усовершенствованные атомные бомбы. Первоочередной задачей стала разработка термоядерной бомбы (называемой также водородной). Эта разработка проводилась в соответствии с подписанным в феврале 1950 года И.В. Сталиным постановлением СМ СССР, принятым в ответ на директиву президента США Г. Трумена о форсировании разработки американской водородной бомбы.
Мозговым центром КБ-11 были теоретические сектора № 1 и № 2, возглавлявшиеся в 1952 году замечательными учеными И.Е. Таммом и Я.Б. Зельдовичем. Начальником отдела в секторе И.Е. Тамма был А.Д. Сахаров. Вначале Герман Арсеньевич работал в физическом секторе № 4 КБ-11, но, проявив склонность к теоретическим исследованиям, уже осенью 1952 года был прикомандирован к отделу А.Д. Сахарова и с этого времени работал по планам отдела, приняв участие в работах по расчетно-теоретическому обоснованию первой отечественной термоядерной бомбы РДС-6с, так называемой «слойки». Бомба РДС-6с была успешно испытана 12 августа 1953 года на Семипалатинском полигоне. Физика ядерного и термоядерного взрыва на многие годы определила научные интересы Германа Арсеньевича. В сентябре 1953 года он стал штатным сотрудником теоретического сектора № 1. В 2003 году отмечалось 50-летие со дня испытания РДС-6с. Герман Арсеньевич гордится благодарственным письмом, полученным им в связи с этим юбилеем от министра по атомной энергии А.Ю. Румянцева. В письме говорится: «Уважаемый Герман Арсеньевич! Выражаю Вам сердечную благодарность за Ваш вклад в создание первой советской термоядерной бомбы, успешно испытанной 12 августа 1953 года. Это выдающееся событие во многом предопределило дальнейшее развитие и совершенствование отечественного ядерного оружия, явившегося гарантом безопасности нашего государства и обеспечения глобальной стабильности во всем мире».
Работы по РДС-6с создали научно-технический и производственный задел, который обеспечил дальнейший прогресс в области конструирования термоядерного оружия в СССР. Этот задел вскоре был существенно использован в разработке значительно более совершенной термоядерной бомбы двухступенчатой конструкции. Эта принципиально новая термоядерная бомба, получившая наименование РДС-37, разработана в КБ-11 в 1954–1955 годах. Испытание РДС-37 состоялось 22 ноября 1955 года на Семипалатинском полигоне. Успешная разработка РДС-37 явилась ключевым моментом ядерно-оружейной программы нашей страны. Заряд РДС-37 (ядерный взрывной отсек авиабомбы) послужил прототипом современного термоядерного оружия. Герман Арсеньевич стал одним из непосредственных участников выбора конструкции, расчетно-теоретического обоснования и полигонного испытания РДС-37. Вместе с подписями руководителей секторов № 1 и № 2 А.Д. Сахарова и Я.Б. Зельдовича и других авторов его подпись стоит на сводном теоретическом отчете по РДС-37, выпущенном перед испытанием бомбы. Во введении к отчету, написанном Я.Б. Зельдовичем и А.Д. Сахаровым, говорится: «Разработка принципа окружения (так условно в то время назывался физический принцип, положенный в основу конструкции заряда РДС-37) является одним из ярких примеров коллективного творчества. Одни давали идеи (идей потребовалось много, и некоторые из них независимо выдвигались несколькими авторами), другие более отличились в выработке методов расчета и выяснения значения различных физических процессов. В длинном списке участников разработки, приведенном на титульном листе, существенной оказалась роль каждого». За участие в разработке заряда РДС-37 Герман Арсеньевич получил свою первую государственную награду – орден Трудового Красного Знамени.
Испытание РДС-37 – событие историческое. Тем более важно ощутить происходящее из свидетельств очевидца. Герман Арсеньевич вспоминает:
«Перед испытанием нам объявили, что все участники испытания разбиваются на две группы, одна из которых будет находиться примерно в 32 км от эпицентра взрыва, а другая, включая руководство, – в 70 км на окраине городка полигона. Помню, что я обрадовался, узнав, что смогу находится на меньшей из возможных дистанций.
Испытание было назначено на 20 ноября. Ранним утром мы выехали на автомашинах на предписанную позицию. Это пологий холм, склон которого был обращен к ожидавшейся точке взрыва. Была сравнительно сильная облачность, со стороны намеченной точки взрыва дул сильный ветер. Через громкоговоритель объявлялось оставшееся до сброса бомбы время. Неожиданно сообщили об отмене сбрасывания. Основной причиной переноса испытания, как стало потом известно, было ухудшение погоды, что затрудняло бомбометание и проведение оптических измерений. Разочарованные, мы выехали в городок полигона, однако перенос испытания давал надежду, что испытание состоится в лучшую погоду. 21 ноября был прекрасный, совершенно безоблачный день, и я переживал, что испытание на этот день назначено не было. Оно было проведено 22 ноября.
На заре мы вновь выехали на наш наблюдательный пункт. Погода по сравнению с 20 ноября заметно лучше. Вновь началось волнующее ожидание момента взрыва. Помню, что был отчетливо виден инверсионный след самолета-носителя, который, казалось, пролетает почти над нами. Наступили последние минуты, а затем секунды перед взрывом. Мы надели темные очки и в ушанках с опущенными ушами, прикрыв лицо перчатками с раздвинутыми пальцами, стоя смотрели в направлении ожидавшегося взрыва. Когда при обратном отсчете секунд прозвучало «0», первым было ощущение почти нестерпимого жара, как будто бы голова на несколько секунд была помещена в открытую печь. В полной тишине и безмолвии мы наблюдали непередаваемую словами величественную, феерическую картину стремительного расширения огненного шара и образования огромного клубящегося гриба с большой яркой шляпкой. Вокруг ножки гриба вскоре возник красивый белый конус. Примерно через 1,5 минуты к нам стала приближаться ударная волна, движение которой у поверхности земли, усыпанной торчащими из нее сухими стеблями и припорошенной снегом, было отчетливо видно. При приближении ударной волны мы легли на брезент, которым была устлана площадка на холме, большинство ногами к взрыву, и опять закрыли лицо перчатками. Раздался оглушительный грохот. Некоторые почувствовали удары камней, поднятых с земли ударной волной. После прохождения волны с криками “ура!” мы вскочили на ноги, но через несколько секунд были брошены на землю неожиданно пришедшей отраженной волной. Не помню точно, но кажется, что это повторилось еще раз.
Яркость свечения гриба упала, и в очках ничего не стало видно. Я их снял, но был ослеплен оставшимся свечением верхней части гриба. Пришлось вновь надеть очки, и только через несколько минут, снова сняв очки, я смог наблюдать дальнейшее развитие грибного облака. Ножка гриба быстро расширялась, а потемневшая шляпка, увеличиваясь в размерах, устремлялась вверх и образовывала большую черную тучу. Постепенно туча заняла, как казалось, половину неба. Она двигалась по направлению к поселку полигона, и ее передняя часть скоро оказалась над нами. Мы почувствовали капли дождя. Дозиметров у нас не было, и, опасаясь, что дождь мог быть радиоактивным, мы бросились к автомашинам. У многих машин были продавлены крыши, у автобусов к тому же выбиты стекла. Как стало известно позже, мощность взрыва была 1,7 млн. тонн в тротиловом эквиваленте (искусственно уменьшенная из соображений безопасности), она соответствовала ожидавшейся, но интенсивность ударной волны у земли из-за температурной инверсии оказалась в несколько раз выше расчетной. Я и четверо моих коллег-физиков сели в автомашину “Победа”, на которой приехали из поселка. К нам решил присоединиться пятый физик, не захотевший ехать в автобусе с выбитыми стеклами. Испуганный шофер закричал, что он не поведет машину, так как из-за перегрузки могут лопнуть шины. Мы с трудом его уговорили. Казалось, что нужно немедленно уехать. Но приказ о начале движения поступил только минут через сорок. Причиной явилось трагическое событие. Во время испытания в блиндаже недалеко от нас находился взвод солдат. Ударная волна разрушила перекрытие блиндажа, солдаты были контужены, а один погиб. Но об этом мы узнали только на следующий день. Когда поступила команда, колонна автомашин направилась к поселку. На всем пути над колонной двигалась огромная черная туча, которая, медленно рассеиваясь, достигла поселка. Помню, что несколько физиков-теоретиков, среди которых был и я, взволнованные и возбужденные, собрались в квартире с выбитыми окнами и дверьми одного из домов поселка и по русскому обычаю отметили успешное испытание РДС-37.
Позже мне пришлось участвовать еще в ряде воздушных и многих подземных ядерных испытаний, произведших на меня сильное впечатление, но воспоминания о взрыве 22 ноября 1955 года всё же вытесняют воспоминания о других испытаниях. И причина, вероятно, не только в грандиозной, ни с чем не сравнимой по масштабу картине взрыва, которую довелось наблюдать с близкого расстояния, но и в охватившем меня и других участников разработки и испытания заряда РДС-37 в тот далекий день чувстве причастности к историческому событию – успешному подтверждению необычайного по красоте (а именно таким он представлялся физикам-теоретикам) нового физического принципа конструирования термоядерных зарядов.
Воодушевленные успехом, сотрудники теоретических секторов и весь коллектив КБ-11 с энтузиазмом продолжили работы по созданию всё более совершенных зарядов. В теоретических секторах царила творческая атмосфера, всячески поддерживавшаяся его руководителями Я.Б. Зельдовичем и А.Д. Сахаровым. Физики-теоретики пользовались большой свободой в изобретательской деятельности. Перед нами ставились только общие задачи. Каждый имел возможность расчетно-теоретического обоснования своих идей и предложений, а затем и воплощения их в конструкциях реальных конкретных зарядов. Традицией стали поездки на полигоны для участия в испытаниях физиков-теоретиков – авторов зарядов. Мы отдавали отчет в том, разработками какого страшного оружия мы занимаемся, но считали это совершенно необходимым для безопасности страны и предотвращения новой мировой войны. К тому же я и большинство моих коллег считали ядерное оружие политическим оружием, которое реально никогда в войне не будет применяться».
Активно участвуя после испытания РДС-37 в работе по созданию усовершенствованных термоядерных зарядов, Герман Арсеньевич предложил в начале 1959 года оригинальное техническое решение, признанное в дальнейшем изобретением, которое стало неотъемлемым элементом всех новых термоядерных зарядов, обеспечивая достижение их высоких характеристик. Герману Арсеньевичу принадлежит авторство, и им осуществлена первая полигонная проверка и других существенных усовершенствований физической схемы термоядерных зарядов. В период воздушных испытаний ядерных зарядов (а они продолжались с перерывом на мораторий в 1959-1961 гг.) до 1963 года он лично и в соавторстве предложил и расчетно-теоретически обосновал конструкции нескольких новых термоядерных зарядов, которые были успешно испытаны на Новоземельском полигоне. Часть этих зарядов была передана в серийное производство и на вооружение. В октябре 1961 года испытан сверхмощный термоядерный заряд с тротиловым эквивалентом 50 миллионов тонн. Герман Арсеньевич является соавтором принципиальной физической схемы этого заряда. За творческие достижения этого периода и работы по созданию термоядерных зарядов в 1962 году ему присуждена Ленинская премия.
В 1965 году Герман Арсеньевич предложил новое физическое решение задачи дальнейшего улучшения характеристик термоядерных зарядов. Им были получены теоретические результаты, которые явились основой нового направления конструирования термоядерных зарядов и позволили поднять характеристики отечественного термоядерного оружия на существенно более высокий уровень, превышающий или не уступающий мировому уровню. Созданный в рамках работ по этому направлению при его определяющем вкладе термоядерный заряд мегатонного класса был успешно испытан в 1966 году в штольне на Новоземельском полигоне и стал первым серийным зарядом нового поколения. Переход на подземные испытания потребовал разработки новых методов определения мощности зарядов. В испытании 1966 года реализован оригинальный метод измерения мощности, идея которого выдвинута Германом Арсеньевичем в 1963 году. При его ведущем участии успех 1966 года развит в испытаниях 1970 года и последующих лет. Испытанные термоядерные заряды переданы в серийное производство и на вооружение и во многом определили облик стратегических термоядерных вооружений СССР сухопутного и морского базирования. В 1971 году за эти работы Герману Арсеньевичу было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
С 1967 года Г.А. Гончаров участвовал в работе над термоядерными зарядами, будучи уже начальником отдела теоретического отделения. В этой должности он проработал более 35 лет. В последние годы он – главный научный сотрудник Института теоретической и математической физики (ИТМФ) РФЯЦ–ВНИИЭФ.
Следующим важным достижением Германа Арсеньевича явилась разработка под его руководством и при его непосредственном творческом участии нового высокоэффективного термоядерного заряда, успешно испытанного на Семипалатинском полигоне в 1983 году. Это испытание проходило в условиях ограничения максимально допустимой мощности взрыва в соответствии с международным договором, что потребовало для обеспечения представительности испытания специальной редакции опыта. Модификации испытанного заряда были в последующие годы переданы в серийное производство. За эти работы Г.А. Гончарову в 2003 году была присуждена Государственная премия РФ.
Будучи непосредственным участником воздушных и подземных ядерных испытаний,
Г.А. Гончаров в 1955-1983 годах в составе 10 экспедиций института выезжал на Семипалатинский, Новоземельский полигоны и на площадку «Азгир». В большинстве этих экспедиций он являлся заместителем руководителя испытаний по научным вопросам или членом Государственной комиссии.
Герман Арсеньевич Гончаров ведет большую методическую работу, результатом которой явилось создание новых расчетных и измерительных методик и обеспечение входными параметрами основных математических программ, используемых в расчетах зарядов. Он участвует в расчетно-теоретическом сопровождении со стоящих на вооружении термоядерных зарядов.
За годы работы в РФЯЦ–ВНИИЭФ Герман Арсеньевич стал ученым высшей квалификации, внесшим большой вклад в науку о ядерном оружии. В 1964 году ему была присуждена ученая степень кандидата физико-математических наук, в 1973 году – доктора физико-математических наук, в 1995 году он утвержден в звании профессора по специальности «теоретическая физика». В 1998 году избран членом-корреспондентом, а в 2000 году – действительным членом Российской академии естественных наук.
Список трудов Германа Арсеньевича включает 550 научных отчетов, свыше 30 опубликованных статей и 10 авторских свидетельств на изобретения. В течение многих лет он был членом советов по присуждению ученых степеней, работал в научно-технических советах и секциях советов разных уровней. Он почетный член Научно-технического совета по ядерному оружию (НТС-2) Федерального агентства по атомной энергии.
Г.А. Гончаров - Герой Социалистического Труда (1971), лауреат Ленинской премии (1962), лауреат Государственной премии РФ (2003). Награжден орденами Ленина (1971), Трудового Красного Знамени (1956), медалями СССР и Российской Федерации (1970, 1985, 1996). Он - заслуженный деятель науки Российской Федерации (1999), «Изобретатель СССР» (1985), «Ветеран атомной энергетики и промышленности» (1999), «Почетный ветеран ВНИИЭФ» (1996). В 1992 г. Федерация космонавтики Российской Федерации наградила его медалью им. академика В.П.Макеева. В 2006 г. он был награжден Почетной грамотой Правительства Российской Федерации, в 2008 г.- нагрудным знаком «Академик И.В.Курчатов» I степени Федерального агентства по атомной энергии и медалью «За заслуги в ядерном обеспечении» Министерства обороны Российской Федерации. Герман Арсеньевич гордится еще одной наградой - памятными часами с гравировкой «От Правительства Российской Федерации», которые ему 16 декабря 1999 г. Вручил Председатель Правительства Российской Федерации В.В.Путин. Это произошло на космодроме «Плесецк» после успешного запуска ракеты «Тополь-М», на котором присутствовал В.В.Путин и на который был приглашен Герман Арсеньевич. Этот день был 10-ой годовщиной со дня смерти А.Д.Сахарова. Вечером этого же дня после возвращения в Москву В.В.Путин возложил цветы на могилу А.Д.Сахарова на Востряковском кладбище. Герман Арсеньевич и двое его коллег, прилетевшие в Москву вместе с В.В.Путиным, также участвовали в возложении цветов.
Герман Арсеньевич пользуется большим уважением и авторитетом у товарищей по работе и руководителей отрасли. Для него дороги обращенные к нему слова признания коллег:
«Ваша высокая научная квалификация, колоссальная работоспособность, умение тщательно анализировать результаты теоретических и экспериментальных исследований, инициативность, настойчивость в отстаивании выбранного пути достижения цели позволили Вам внести выдающийся вклад в создание ядерного щита нашей Родины... Вам, Гражданину, истинному патриоту нашей Отчизны, есть чем гордиться – термоядерные заряды, создание которых навечно связано с Вашим именем, играли важную роль в оборонном потенциале СССР и в настоящее время составляют основу стратегических вооружений России».
В последние годы Герман Арсеньевич много внимания уделяет истории отечественного атомного проекта. Его статьи по этой тематике и доклады на международных конференциях вызвали большой интерес и получили признание в России и за рубежом. Он ответственный составитель многотомного сборника по истории создания отечественной атомной промышленности и ядерного оружия в нашей стране – «Атомный проект СССР. Документы и материалы».