Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель СССР, генерал-майор авиации, заместитель начальника Летно-испытательного центра (ЛИЦ) Летно-исследовательского института (ЛИИ) имени М.М. Громова

Родился 1 ноября 1923 года в селе Виноградово Воскресенского района Московской области. Отец – Васин Петр Фролович (1901-1960), полковник Советской Армии. Мать – Васина (Шмелева) Клавдия Тимофеевна (1903-1954), служащая. Супруга – Васина (Родимова) Мария Ивановна (1922 г. рожд.), художник-конструктор. Сын - Васин Сергей Валентинович (1949 г. рожд.), авиаинженер. Дочь - Васина Татьяна Валентиновна (1956 г. рожд.), авиаинженер. Внуки: Светлана (1977 г. рожд.), юрист; Екатерина (1989 г. рожд.); Георгий (1994 г. рожд.).

Судьба Валентина Петровича Васина оказалась завидной. В мирные послевоенные годы Васин стал Героем Советского Союза, генералом, кавалером множества высших государственных наград, за сорок лет налетал шесть тысяч часов на ста типах летательных аппаратов, в основном на истребителях, ни разу не катапультировался. И еще: оказывается, можно полвека ходить на одну и ту же работу через одну и ту же проходную и оказаться непосредственным участником или свидетелем событий, повлиявших, без преувеличения, на судьбы человечества.

Родом Валентин Васин из нынешнего подмосковного Воскресенского района – из села Виноградово, бывшего села Алешино, переименованного в честь расстрелянного «беляками» машиниста Виноградова. Отец – из семьи староверов, а вот мама, Клавдия Шмелева из соседней слободы Алешино, происходила из семьи «официальных» православных. Отец служил в Красной Армии еще с гражданской войны, стал офицером, занимался служебным собаководством, мама работала в Москве, в госучреждениях. В 1927 году школа военного собаководства «осела» в подмосковном Новогирееве, там семья Васиных и поселилась в барском доме, а точнее – в 20-метровой комнате, в которой жили... восемь человек: папа, мама, Валентин и его младший брат Сашка, прабабушка Анисья, дедушка Тимофей, родной дядя с женой... И никому не было тесно!

В школу Валентин пошел в 1931 году, первая учительница Елизавета Константиновна, запомнилась навсегда. Друзья учились неплохо и с интересом, а повзрослев, стали заниматься спортом, с этим проблем тогда не было: на стадионе «Монолит» в Кускове их только спросили, чем бы они хотели заняться - боксом, гимнастикой, лыжами? В школе действовали всевозможное спортивные секции и технические кружки, в том числе авиамодельный и радио. Валентину даже удалось смастерить работающий радиоприемник.

Однажды в школе вывесили объявление о наборе в Реутовский аэроклуб. Друзья Валентина, как и он сам, в авиацию не собирались, но тут сообща решили съездить на медкомиссию с одной лишь целью – из спортивного интереса, проверить здоровье, дело-то шло уже к окончанию школы. Половина компании удачно прошла медкомиссию, а через три дня – еще одну, мандатную. И Васина зачислили в аэроклуб, хотя он собрался было ехать после школы в Саратов в танковое училище... И началось: днем – школа, вечером –аэроклуб в Реутове...

Он попал в группу Зинаиды Степановой, веселой энергичной девушки небольшого росточка и с тоненьким голоском (в Великую Отечественную Степанова летала штурманом на пикирующем бомбардировщике ПЕ-2). Весной 1941 года учлеты приступили к полетам. На электричке они добирались до платформы Обираловка Горьковской дороги (той самой станции, где бросилась под поезд толстовская Анна Каренина) и оттуда топали пешочком километра три до полевого осоавиахимовского аэродрома. Там и состоялся первый самостоятельный полет на У-2. В начале июня Валентин окончил аэроклуб. Две недели спустя, в ночь на 22 июня, и в школе состоялся выпускной бал. Отсыпались задушевные приятели у Васиных. Растолкала их бабушка Анисья: «Ребята, вставайте, война!»

В военкомате в Перове, куда они тут же помчались, выпускников Реутовского аэроклуба попросили подождать несколько дней и отправили... в Чугуевскую военную авиационную школу пилотов под Харьковом. Такая вот уверенность бытовала по первости у советского народа: враг вскоре будет разбит, так что и послали вчерашних школьников учиться летному делу в прифронтовой город. Они едва успели вылететь там на УТ-2, как началась эвакуация, и оказалось училище на юге Казахстана, близ города Джамбул, обустроилось и возобновило учебный процесс. К концу 1942 года курсанты освоили поликарповский истребитель И-16, уже готовились к выпуску и скорому отъезду на фронт – руки-то чесались! Не тут-то было: в училище поступили новейшие ЛА-5, и приказ тут же подоспел: переучить всех на новые машины, следовательно, боевые полеты «откладывались» на неопределенное время. Фронт тем временем покатил на Запад, началась эпопея с реэвакуацией. Лишь в сорок четвертом Васин окончил училище, надел лейтенантские погоны и остался в Чугуеве инструктором, хоть и писал бесчисленные рапорты с просьбой отправить его на фронт.

Но на фронт Валентин Петрович так и не попал. Трудно, скорее, невозможно представить внутреннее состояние молодого, пышущего здоровьем офицера-пилотяги, которому во времена величайшего сражения пришлось лишь учиться и тянуть инструкторскую лямку в тылу. Подобное пережил не он один.

В 1947 году Васина послали в Грозный, в Высшую офицерскую авиационно-инструкторскую школу, окончил он и ту школу, и вновь его оставили там инструктором. Однообразие школьной работы скрасила лишь женитьба на выпускнице московского института прикладного искусства Маше Родимовой, с которой Валентин дружил еще с довоенной поры.

В апреле 1948 года летчики-инструкторы эскадрильи ЛА-7 прилетели в полном составе из Грозного в Москву за новыми истребителями ЛА-9. В канун Первомайского праздника до них дошла информация, что неподалеку от Москвы, в поселке Кратово, при аэродроме ЛИИ «Раменское» проводится набор в только что созданную Школу летчиков-испытателей (ШЛИ).

В марте 1953 года Васина направили в Летно-исследовательский институт (ЛИИ), на аэродроме которого и располагалась школа. Тот выпуск оказался во многих смыслах «ударным». Достаточно сказать, что восемь человек стали впоследствии Героями Советского Союза за испытания новой авиационной техники, двенадцать – заслуженными летчиками-испытателями СССР, четверо сложили головы в полетах...

Два года учебы в школе, ежедневное общение с летающими классиками испытаний Анохиным, Амет-Ханом, Галлаем, Рыбко, Шияновым, десятками других «корифеев», учеными, инженерами института позволили молодым строевым летчикам не только научиться летать на всем, что может летать (и даже на том, что в принципе летать не может), но, главное, окунуться в тот мир, куда они всеми силами стремились попасть.

Собственно в ЛИИ Васин и его коллеги влились в 1953 году. Тем временем «холодная война» становилась все горячей и горячей. Пилоты ощущали ее на себе по полной программе. В воздушное пространство Советского Союза зачастили чужеземные аэростаты, начиненные разведывательной аппаратурой, стала наведываться высотная «Канберра» английского производства, из Соединенных Штатов поступила информация о разработке фирмой «Локхид» самолета-разведчика У-2, способного летать на высотах до 25 километров. Бороться с подобными летательными аппаратами было в то время нечем.

Пока проектировали и строили новые перехватчики, решили модифицировать серийный МИГ-19 для повышения так называемого практического потолка. Следовательно, понадобились и специальное кислородное оборудование, и высотный скафандр (потом эту «одежду» станут называть высотно-компенсирующим костюмом), и гермошлем. Вслед за испытателями ОКБ «МИГ» к высотным полетам подключились летчики НИИ ВВС (Микоян и Береговой) и ЛИИ (Васин и Ильюшин). Они быстро провели испытания, и самолет с заводским обозначением СМ-9В пошел в серию под маркой МИГ-19СВ.

Тогда же у конструкторов, откликающихся на требования заказчиков, скорее всего авиаторов ПВО, возникла идея дополнить силовую установку реактивного перехватчика ракетным двигателем (ЖРД). В ОКБ А.И. Микояна появились СМ-50 с «подвешенным» ЖРД и Е-50 – самолет со стреловидным крылом, оснащенный «штатным» микулинским двигателем АМ-9 и ЖРД С-155 Л.С. Душкина. «Хитрецы»-микояновцы не стали утруждать реализацией сомнительной идеи своих летчиков, а попросили заняться ею ЛИИ.

Первый экземпляр Е-50 потеряли после восемнадцатого полета, когда однокашник Васина по ШЛИ Валентин Мухин в силу многочисленных отказов техники приземлился, не долетев до полосы. Вторым экземпляром занимался уже Валентин Васин.

17 июня 1957 года Валентин Петрович достиг высоты 25 600 метров, а чуть позже - скорости 2 500 километров в час. Это были рекордные по мировым масштабам показатели, однако неофициальные: в ту пору не очень задумывались о приоритетах.

Третий экземпляр Е-50 после облетов в ЛИИ поступил в НИИ ВВС, летал на нем подполковник Николай Коровин. 8 августа 1957 года ЖРД взорвался в воздухе. Коровин попытался посадить машину с поврежденным управлением и все-таки на высоте полторы – две тысячи метров катапультировался, однако уже при свободном падении не сработал механизм отделения кресла и летчик, увы, погиб.

Так завершилась короткая история самолета-ракеты Е-50, хотя полученные исследовательские материалы не запылились на архивных полках. Васину она принесла звание Героя Советского Союза и добавила седины в висках.

Со своим однокашником по школе Александром Щербаковым (впоследствии Героем Советского Союза, заслуженным летчиком-испытателем СССР) Валентин Васин проводил воздушные бои на МИГ-17, причем одна машина была серийной, а у другого истребителя искусственно ухудшили характеристики. Щербаков вспоминает, что первый бой на серийном «МИГе» выиграл Васин, потом, на «ухудшенном» варианте, вновь победил Валентин Петрович. После нескольких полетов Щербакову удалось свести поединок в ничью... Однажды он задремал в комнате летчиков, и приснился ему сон, будто заходит Васину «в хвост», и вроде бы лицо Васина, и его крик: «Нефедов! Нефедов!..»

Тут Щербаков проснулся и увидел лежащий «на спине» на бетонной полосе прототип МИГ-21, источающий густой черный дым. Там, на бетоне, погибал его и Васина однокашник по ШЛИ Владимир Нефедов, летчик-испытатель ОКБ А.И. Микояна. Случилось это 28 мая 1958 года. У Нефедова встал двигатель, он не стал катапультироваться, однако безмоторная посадка оказалась неудачной.

К тому времени некоторый опыт счастливых безмоторных приземлений сверхзвуковых истребителей уже накопился, в частности у Григория Седова и Владимира Ильюшина. Тем не менее все руководства по летной эксплуатации предписывали немедленное катапультирование после неудавшихся попыток запуска двигателей в воздухе.

Этой вот проблемой и пришлось заниматься несколько лет Валентину Васину и его коллегам по ЛИИ. Однажды Олег Гудков (Герой Советского Союза, погиб на МИГ-25) сумел посадить сверхзвуковую «треуголку» с заглохшим двигателем. «Второму всегда легче, - сказал потом Гудков, - а первым был Васин. Садился я тогда без двигателя и без передней ноги шасси! И мне впервые стало страшно. Оказывается, страшнее всего беспомощность, когда и руки, и голова уже бессильны и тебе остается только ждать!»

Первая «бездвигательная» посадка у Валентина Петровича оказалась несанкционированной - нужно было сесть, «чтобы не убиться». После нее Васину и поручили изучить особенности подобных посадок по специально разработанной программе на таких разных самолетах, как СУ-7, СУ-9 и МИГ-21. Васинские рекомендации сослужили добрую службу: они помогли многим строевым летчикам спасти и себя, и самолеты при отказах двигателей.

В начале шестидесятых, когда турбовинтовой ИЛ-18 только-только «вставал на крыло», в ЛИИ изучали особенности поведения и нового «ИЛа», и подобных ему машин с двумя отказавшими двигателями из четырех. В одном из полетов обязанности командира корабля исполнял «Сан Саныч» Ефимов, второго пилота – Васин, которому давно хотелось «пощупать» ИЛ-18.

По программе полета остановили два мотора, вскоре забарахлил один из работавших двигателей, даже задымил, пришлось и его отключить. Попытки оживить остановленные тоже не увенчались успехом. Лететь же на ИЛ-18 с одним работающим мотором - это, наверное, что прыгать с балкона под зонтиком. Каким-то чудом Ефимов с Васиным дотянули до запасного аэродрома. Отдышавшись, Валентин Петрович заявил «многомоторникам»: «На истребителях, братцы, летать сподручнее, знаешь ведь, что у тебя один двигатель, а тут взлетаешь на четырех, садишься на одном. Так что летать на одной трубе спокойнее!»

Как одному из руководителей ЛИЦ института, Васину довелось организовывать освоение самолетов вертикального взлета и посадки, список которых открывал ЯК-36. Валентин Петрович помнит, сколь трудными оказались те первые шаги. У каждого из его коллег - Гарнаева, Богородского, Рыбикова, Мухина - регулярно случались неприятности.

Но вот то, что приключилось с Назаряном, даже его, матерого испытателя, сразило наповал. Васин в тот день находился в Москве, в министерстве, когда туда сообщили, что у Назаряна - куча отказов, ему приказано идти в зону и катапультироваться. Васин, не мешкая, помчался в Жуковский. Каково же было его изумление, когда на ступеньках КДП он встретил... улыбающегося Валентина Назаряна. Оказалось, на самолете не сработала катапульта, и Валентину в безвыходном, на первый взгляд, положении, при нулевом остатке топлива и неисправном шасси ничего не оставалось, как по-самолетному сажать свою «вертикалку» на... болото близ Егорьевска.

Васину довелось стать участником и космических исследований.

Мало кто знает, что тренажер для занятий будущих космонавтов по программе «Восток» построили и смонтировали в ЛИИ, а главным методистом стал старший коллега Васина Герой Советского Союза Марк Галлай. К тому времени в ЛИИ из бомбардировщика ИЛ-28 уже сделали летающую лабораторию для проверки работоспособности некоторых систем и механизмов в условиях кратковременной невесомости. Потом в летающую лабораторию переделали более вместительный бомбардировщик ТУ-16. Уже после полета Юрия Гагарина переоборудовали два пассажирских ТУ-104 в «бассейны невесомости». Самолет разгонялся, делал «горку» и на выходе из нее в течение 25-30 секунд находился в невесомости.

Начинали полеты на невесомость Анохин, Гарнаев, Комаров, Хапов, потом подключились Амет-Хан, Васин, Казьмин, Пронякин и другие летчики ЛИИ. По оценкам «пловцов», Валентин Петрович мастерски выводил самолет на режим и удерживал состояние невесомости – «ноль по трем осям».

«Когда в Центре подготовки космонавтов, – вспоминал Васин, – заимели свой ТУ-104, мы вывезли их экипаж, научили делать нужные режимы. Мы перестали тренировать космонавтов, однако у нас накопился огромный объем исследований в условиях невесомости различных технических систем орбитальных кораблей, циркуляции жидкостей, газов и так далее, которыми мы, естественно, поделились с космической наукой...»

Второе «пришествие» Васина в космические дела состоялось во второй половине семидесятых, когда развертывалась программа воздушно-космического самолета (ВКС) «Буран». Валентин Петрович являлся одним из руководителей летного обеспечения той программы.

Началось все с формирования из летчиков ЛИИ первой группы будущих космонавтов. Из 25 человек отобрали шестерых, командиром назначили Игоря Волка (позже стал Героем Советского Союза, заслуженным летчиком-испытателем СССР). Аэродромные острословы тут же прозвали ту группу «волчьей стаей».

«Мы знали, - вспоминал Валентин Петрович, - что посадка ВКС будет автоматической, но не исключали и ручной посадки. Поэтому посчитали необходимым подвести будущих пилотов-космонавтов к моменту запусков ВКС без перерывов в летной практике. Отобранные в группу испытатели летали, как говорится, не вылезая из кабин...»

«Без отрыва от производства» летчики прошли положенные тренировки в Центре подготовки космонавтов, получили соответствующие свидетельства. Они много работали на летающих лабораториях ТУ-154 и МИГ-25 и на атмосферном аналоге «Бурана», оснащенном четырьмя турбореактивными двигателями. 14 ноября 1988 года «Буран» успешно стартовал на плечах новой мощной ракеты-носителя «Энергия». Васин находился в тот момент на объединенном командном пункте в 11 километрах от стартового комплекса. Сделав два витка вокруг земного шара, «Буран» пошел на посадку.

«Финал оказался впечатляющим, - рассказывал Валентин Петрович. - Дул сильный ветер, который обычные самолеты мотает основательно. А "Буран" выскочил из облаков, честное слово, как утюг. Шел спокойно, без колебаний, там, где и полагалось. И сел так мягко, как не всегда удавалось опытным летчикам на летающих лабораториях. Точность просто потрясла всех: полтора - два метра от осевой линии полосы и метров сто от белого посадочного ромба...»

Дальнейшее читателю хорошо известно. Программа «Энергия - Буран» оказалась невостребованной...

Это лишь несколько страниц многотомной биографии замечательного летчика. Казалось бы, самая пора ему заняться мемуарами, внуками, поездить на охоту. Не тут-то было! «Маэстро» Васин был ко всему прочему и главным летным дирижером всех международных авиационно-космических салонов, проводимых в его родном Жуковском. Чтобы связаться с Валентином Петровичем, было проще всего позвонить ему на работу.

Скончался 11 ноября 2010 года.