Заслуженный мастер спорта СССР, трехкратный чемпион СССР, двукратный победитель Кубка СССР, первый футболист, забивший 100 голов в чемпионатах СССР

(Иллюстрированная версия из книги "Легенды отечественного футбола")

Как-то одно немецкое издание обратилось к Андрею Петровичу Старостину с просьбой назвать тройку лучших нападающих мира за всю историю существования футбола. Он, почти не задумываясь, назвал Пеле, Ди Стефано и Федотова.

Григорий Федотов родился 24 апреля 1916 года в поселке Глухово Богородского уезда Московской губернии.

Летом 1937 года в футбольной жизни Советского Союза царило невиданное оживление: в СССР из Испании приехали великолепные мастера сборной Басконии. Их игра произвела подлинный фурор. Предстояла последняя игра с московским «Спартаком», состав которого был укреплен пятью игроками других клубов. В группе усиления был и еще малоизвестный левый крайний нападающий столичного «Металлурга» Григорий Федотов.

Федотов казался каким-то неуклюжим увальнем, которому все происходящее на поле было совершенно чуждо и неинтересно. Он демонстрировал поразительную способность вдруг как-то обособиться и сделаться незаметным. Но горе тому сопернику, который легкомысленно попадался на удочку этому «флегматику». Он, словно хищник в засаде, поджидал свою жертву (мяч), и стоило ей приблизиться, как с этим увальнем происходила поразительная метаморфоза. Овладев мячом, Федотов мгновенно преображался. Его кошачий стелющийся бег позволял, казалось, без особых усилий уходить от преследователей и наносить разящие удары по цели.

Манера игры левого края москвичей повергла в шок мощного защитника басков. Федотов с первых же минут начал обходить его, ему дважды удались опасные удары по воротам. Затаив дыхание, трибуны любовались его игрой. Партнеры Григория, видимо, почувствовали слабину в обороне испанцев и раз за разом старались подключать его к активным действиям. На 14-й минуте спартаковцы в две передачи вывели Федотова на выгодную позицию, тот, пытаясь обойти своего опекуна, сместился на угол штрафной площади, ложным движением обманул защитника и под очень острым углом (почти с линии ворот) нанес удар. Мяч летел по какой-то фантастической траектории и, словно самонаводящаяся ракета, влетел в верхний угол ворот. Окончательный счет матча 6:2 был достаточно красноречив.

Кстати говоря, при самом непосредственном участии Федотова и при достаточно шатком равновесии в счете (2:2) сборная забила третий гол. Это Григорий Иванович в очередной раз «объехал» своего опекуна, после чего раздосадованному баску ничего не оставалось, кроме как сбить «флегматика» с ног. Последовал пенальти, и счет стал 3:2! Следует отметить, что в составе москвичей были всего два футболиста (Малинин и Федотов), которые никогда прежде в международных матчах не играли…

Николай Петрович Старостин в своей книге «Звезды большого футбола» вспоминал о Федотове: «Чего, например, стоил первый гол непобедимым баскам, забитый им так, что и сейчас не верится. Мяч непостижимо влетел в ворота с самой лицевой линии. Вот и верь после этого, что резаный удар «сухой лист» изобретен в 50-х годах в Бразилии. На двадцать лет раньше им владел Григорий Федотов».

Опытный футбольный специалист, заслуженный тренер России Борис Яковлевич Цирик, который не раз видел Федотова в игре, так отзывался об его игре в московском матче с басками: «Не могу забыть, как Гриша разделывал своего грузного визави Силаурэна разнообразными финтами… Должен сказать, что, по моему мнению, в отечественном футболе не было за всю его историю форварда, равного Федотову».

После победного матча с басками ни у кого из специалистов не оставалось и тени сомнений по поводу незаурядного дарования «флегматичного провинциала».

Делясь своими воспоминаниями, Борис Яковлевич рассказывал: «Близкого знакомства с Гришей у меня не было, но встречаться с ним мне приходилось много раз… Было это году в 35-м. Игра Федотова нас буквально потрясла. На поле он выделывал все, что хотел. Имевший задание играть против Федотова Борис Апухтин, чуть не плача от досады, после игры жаловался нам, что никогда в жизни не встречал игрока, подобного Федотову. «Он же меня просто растерзал, – говорил Апухтин, – а на вид ничего особенного, неказистый какой-то парень».

Первые разговоры о нарождающейся звезде повелись в Москве в начале 1937 года. Николай Старостин в своей книге о футболе приводил слова своего друга, ветерана футбола Константина Блинкова, который первым рассказал ему о Федотове: «Коля, друг, найден игрочина, каких Москва не видела. Этот малый из Ногинска утрет нос всем нашим атаманам. С первого взгляда видно, что игрок от Господа Бога. Фамилия Федотов. Словами не расскажешь. Приходи, увидишь. А когда увидишь, то спать не будешь, пока в «Спартак» не перетянешь. Я заприметил его еще осенью, но, конечно, молчал, а сейчас он на левом крае «Металлурга» в Сочи чудеса творит».

Николай Старостин, завершая свой рассказ о центральных нападающих, писал: «Пять ярких звезд знамениты и, пожалуй, не превзойдены до наших дней. Речь идет о «девятках». Я говорю о Григории Федотове, Константине Бескове, Борисе Пайчадзе, Александре Пономарёве и примкнувшем к этим громадам после войны блистательном Всеволоде Боброве». Хотя с данной точкой зрения согласятся не все, потому что в список «девяток» следовало бы добавить имена Эдуарда Стрельцова, Сергея Соловьёва и Никиты Симоняна.

Игра молодого Федотова произвела на Старостина огромное впечатление: «Достаточно мне было увидеть Григория Федотова… как я с первого взгляда понял, что это незаурядный игрок. На тренировке он меня покорил, после игры я им бредил. Если меня спросят, кто лучший в советском футболе, отвечу: Григорий Федотов».

1937 год. «Спартак» готовился к выезду в Антверпен на III Международную рабочую Олимпиаду. Противостоять москвичам должны были команды рабочих из Бельгии, Испании, Франции, Норвегии, Англии, Финляндии, Швеции, Дании, Палестины, Чехословакии и Голландии.

Для привыкших жить и играть за железным занавесом советских футболистов поставленная перед ними задача – победить во что бы то ни стало – представлялась достаточно сложной. Ведь, кроме регулярных матчей с турками, наши команды с зарубежными клубами не встречались, а посему об их умении играть в футбол ничего не знали. Описываемые события происходили в разгар чудовищных репрессий. Случись поражение советских футболистов в капиталистической Бельгии, оно вполне могло быть квалифицировано как измена Родине или предательство со всеми вытекающими последствиями.

Специфика происходивших в стране событий и высокие требования к команде помогли руководителям «Спартака» вновь усилиться мастерами из других клубов, в том числе и Григорием Федотовым, игравшим тогда в московском «Металлурге». По меркам сегодняшнего дня соперников спартаковцев нельзя было отнести к командам высокого класса. Однако полное неведение об их истинных возможностях и требование занять 1-е место ставили «Спартак» в непростое положение.

Тем не менее наша команда с поставленной задачей справилась, победив всех соперников: датчан, французов, испанцев и, наконец, в финальном поединке – норвежцев. Во встречах на бельгийской земле с самой лучшей стороны зарекомендовал себя Григорий Федотов. К финалу с норвежцами соперники уже знали многое о наших футболистах. Они считали, что для победы им достаточно будет «намертво закрыть форварда-звезду – Федотова». Подобными высказываниями норвежских руководителей пестрели газеты.

Известный вратарь «Спартака» Анатолий Михайлович Акимов вспоминал в своей книге «Записки вратаря»: «Здесь, в Антверпене, раскрылся полностью талант Федотова. Его удивительно своеобразная игра заставляла трепетать вратарей. Он безошибочно выбирал место на поле, освобождался от опеки, проходил «железный заслон» защиты и результативно бил по воротам. Он становился звездой первой величины».

В беседах Акимов рассказывал: «На моей памяти не так уж много было нападающих, которые с честью выходили из поединка с вратарями. В этой ситуации особенно результативными были Федотов и Якушин. Михаил Якушин был почти непредсказуем и необычайно хитер. А Гриша мне казался особенно опасным, когда готовился, нагнув корпус, произвести свой коронный удар с полулета при фланговых передачах. Мало того, что такой прием исполнял только он один, но важно отметить и другое – вратарям практически было невозможно предугадать, куда полетит мяч после подобного удара…»

В энциклопедии, выпущенной в честь 100-летия российского футбола, есть фраза в статье о великом форварде: «Удар Федотова с лета с отклонением корпуса остается эталоном исполнения этого сложнейшего технического приема».

Невероятно талантливому Федотову несказанно повезло, что сначала в «Металлурге» судьба свела, а затем в ЦДКА окончательно его породнила с таким мэтром футбольной педагогики, как Борис Андреевич Аркадьев.

Великолепная идея применить новую тактическую систему игры со сдвоенным центром нападения родилась у Бориса Андреевича после того, как он заполучил в свою команду величайших гениев атаки – Федотова и Боброва.

Очевидцы рассказывали, что на первых порах подобная новация не встретила одобрения со стороны пессимистически настроенных оппонентов. Ведь Федотов и Бобров так сильно не походили друг на друга и характером, и темпераментом, и внешностью.

В противоположность своему старшему товарищу Всеволод Бобров отличался озорством, взрывной, а подчас даже необузданной энергией и бесшабашностью.

Возможно, именно разностильность двух великих мастеров и подтолкнула Аркадьева к их объединению в центре атаки. Как бы то ни было, Аркадьеву и ЦДКА сдвоенный центр принес крупные дивиденды, о которых убедительно свидетельствуют и послужной список команды, и яркая биография ее тренера.

Для молодого рабочего паренька – Гриши Федотова – встреча и совместная работа с Аркадьевым оказались воистину судьбоносными. Ведь до того как Гриша стал играть за столичный «Металлург», жизнь его складывалась не очень счастливо. Его отец – Иван Тимофеевич – кормилец семьи, рабочий Богородско-Глуховской мануфактуры Морозовых, которая впоследствии стала именоваться Глуховским хлопчатобумажным комбинатом имени Ленина. Мать, Вера Федотовна, вела домашнее хозяйство, а юный Гриша учился в ФЗУ при комбинате, окончив которое приобрел специальность слесаря. Начав выступать за «Металлург», Федотов первое время совмещал футбол с работой слесаря на заводе «Серп и молот».

В Глухове семья Федотовых жила в доме барачного типа, в котором раньше располагались военные казармы. Отец Григория рано ушел из жизни от внезапной болезни сердца. Словом, жизнь была нелегкой. Но судьба все же проявила свою благосклонность, сведя Гришу с Аркадьевым, который стал для него не только блистательным наставником, но и учителем жизни. Сам Федотов так и говорил: «Борису Андреевичу я обязан всем хорошим в своей жизни».

Об огромном влиянии Аркадьева на своего супруга рассказывала Валентина Ивановна Федотова. Они познакомилась с Григорием в Глухове (пригород Богородска, переименованный в 1930 году в Ногинск), где поженились в 1940 году. Валентина и сама была отличной спортсменкой: увлекалась волейболом, коньками, легкой атлетикой. Она отмечала, что не только Григорию Ивановичу, но и их сыну Володе многое дал Аркадьев, поистине великий педагог.

«Дебют провинциала в Москве ошеломил гурманов столичного футбола. Все подкупало в молодом форварде: пружинисто припадающий бег, мощь, резвость, прыжок и завораживающая манера игры. Все говорило, что перед нами драгоценность. Шаляпин в футболе, он давал концерт за концертом. Все, что делал Григорий Федотов на поле, было ново, неожиданно, самобытно. Безукоризненная корректность сочеталась с пламенным стремлением вперед, джентльменство – с результативностью. Его выступления стали приманкой для зрителей», – говорил Николай Старостин.

О необычном футболисте, мало походившем на спортсмена, мнение в одно мгновение менялось. Могло показаться, что вы присутствуете на концерте фокусника-иллюзиониста. Происходившие с Федотовым метаморфозы были поразительны и необъяснимы. Вялый, флегматичный, он, получив мяч, вдруг обретал черты стремительного, неустрашимого форварда.

«Этот виртуоз с лицом васнецовского Иванушки стал бы бесценным украшением для любой сильнейшей профессиональной команды мира», – писали о нем французские газеты. Его имя стало в футболе нарицательным.

Многое видоизменил в советском футболе Григорий Федотов. Ни один тренер никогда так не двигал вперед класс нашего футбола, как этот рабочий парень из подмосковного текстильного городка. За Федотовым ходили толпы разнородных почитателей, репортеры всех мастей пытались выведать у него рецепты успеха. Со всеми он был вежлив, терпелив и скромен.

Кто же все-таки сильнее – Бобров или Федотов? Оба игрока были невероятно щедро одарены. Но проявить себя они смогли в далеко не равных условиях. У Федотова едва ли не половину «игрового времени» съела война. У Боброва, который был моложе на шесть лет, еще оставалось время проявить себя после войны, что он с блеском и делал.

Вот мнение великого Боброва о великом Федотове: «В дни, когда я пришел в команду новичком, он уже был человеком громкой славы. Он заражал всех своим трудолюбием, своей страстью к труду, к каждому, пусть даже не очень веселому упражнению. Григорий Иванович взял себе за правило после напряженного коллективного занятия лично работать над ударами. Особенно он любил, чтобы кто-нибудь из нас набрасывал ему мяч, и он с лета производил коронный федотовский удар. Он бил подряд пятьдесят, сто, сто пятьдесят раз, и почти каждый мяч заканчивал свой стремительный полет в сетке. Да, лучшего исполнения этого удара мне никогда больше не приходилось видеть. И коллективный труд команды, нацеленный на творчество, родил тактику «сдвоенного центра», которая затем принесла нам так много хорошего». Вот что говорил по этому поводу тренер основных соперников ЦДКА – динамовцев – Михаил Якушин: «Умная, прекрасно исполненная армейцами новинка – «сдвоенный центр» – явилась для нас полной неожиданностью. В течение всего сезона она мучила нашу защиту, так и не сумевшую приноровиться по-настоящему к действиям соперников».

Спустя некоторое время тактическая находка Аркадьева, исполняемая блистательным дуэтом Бобров–Федотов, перестала быть секретной. Ее с успехом стали применять другие команды, а столичные динамовцы, ведомые Якушиным, привнесли в нее много новаций. Так новинка армейцев двигала вперед весь отечественный футбол.

Григорий Федотов еще до войны стал офицером, как и большинство игроков. Команда со временем получила второе название, которое в среде болельщиков популярно и ныне, – «команда лейтенантов».

Осенью 1947 года, послевоенная Москва была одета в гимнастерки и шинели. Люди упивались воздухом мирного времени. Театры, кинотеатры и стадионы были полны народу. Только что завершился чемпионат страны, который выиграли армейцы. Тогда в Москве было особенно модно прогуливаться вечерами по улице Горького (ныне – Тверская). Как-то группа гуляющих молодых ребят обратила внимание на какой-то стихийно возникший переполох и подойдя, один из них узнал Григория Федотова, что явилось поводом для его чествования после второй подряд победы в чемпионате страны. Григорий Иванович был очень смущен и как мог отбивался от настырных поклонников, но тем все же удалось схватить его и подбросить несколько раз в воздух. Игроки «команды лейтенантов» в то время ассоциировались с воинами, победившими страшного и жестокого врага – немецкий фашизм. Тогда за армейцев болели значительно больше людей, чем нынче за «Спартак». Самый крупный по тем временам стадион «Динамо» был почти всегда до отказа заполнен болельщиками. Зрители собирались на трибунах, чтобы посмотреть, как играют звезды, и независимо от своих пристрастий любовались их мастерством. На трибунах Федотова сравнивали с самыми знаменитыми актерами. Оттого, наверное, Николай Старостин и решил назвать Федотова «Шаляпиным русского футбола».

Григорий Иванович никогда не конфликтовал с судьями. А поводы у него для этого были весьма веские: ведь били и ломали его нещадно. И вывихи, и растяжения, не говоря уж о бесконечных ушибах и ссадинах, он получал неоднократно. Об удалении его с поля и речи быть не могло. В годы выступления Федотова не показывали ни желтых, ни красных карточек.

Григория Федотова можно смело причислить к немногочисленным, увы, рыцарям отечественного футбола, для которых честная спортивная борьба была превыше всего. Поэтому он и на грубость никогда не отвечал, и судьям, не всегда умевшим защитить его, претензий не предъявлял.

Спустя годы и став тренером, он не изменил своего отношения к людям в судейской форме. Заслуженный тренер РСФСР Марк Розин рассказывал о забавном эпизоде, произошедшем в 1950-х годах:

«Как-то в Москве армейцы играли с одной из столичных команд. Первый тайм у арбитра явно не заладился: он допускал много опрометчивых решений, что вызывало нервозность футболистов. В перерыве подошел Федотов, работавший тогда вторым тренером. Он сказал, что обращается ко мне по поручению старшего тренера Пинаичева и просит поговорить с судьей, чтобы он был повнимательнее. «Мне очень неловко об этом просить, – сказал, очень смущаясь, Федотов, – я вообще не обучен про судей говорить, но, вот, старший тренер просил». Глядя на едва не покрасневшего от неловкости великого игрока, я чуть не рассмеялся. Федотов ушел, вполне удовлетворенный беседой. Игра завершилась без скандала». Действительно, великий Федотов был велик не только на поле…

В 1967 году еженедельником «Футбол» по инициативе и при активном участии замечательного и необычного журналиста Константина Сергеевича Есенина, сына великого поэта, был учрежден символический Клуб Григория Федотова. По свидетельству Есенина, желание навести порядок в учете забиваемых голов возникло в конце 1950-х годов, накануне 60-летия нашего футбола. Тогда объединенными усилиями самых отчаянных фанатов-статистиков был обнаружен пик бомбардирской славы – 152! Столько забитых голов оказалось на счету Александра Пономарёва. Это открытие вдохновило на поиски самых результативных форвардов нашего футбола. Григорий Иванович, когда стал выступать за столичный «Металлург», сразу же заявил о себе как о наиболее удачливом и талантливом нападающем.

В 1939 году в споре лучших бомбардиров лидировали армеец Федотов и тбилисец Борис Пайчадзе, но вскоре москвич активно пошел на опережение.

Накануне войны пятерка самых-самых выглядела следующим образом: Г. Федотов – 65 голов, Б. Пайчадзе – 56 голов, А. Пономарёв – 45 голов, В. Семенов – 43 гола, Г. Глазков – 38 голов.

В послевоенные годы Григорий Федотов долго лидировал. После триумфального для ЦДКА сезона 1947 года, когда армейцы второй год подряд стали обладателями чемпионских наград, на счету Федотова значилось 96 голов. Но в 1948 году Григорий Иванович получил тяжелую травму и вынужден был потратить несколько месяцев на лечение. Тем не менее, Федотов оказался первым форвардом, сумевшим в матчах чемпионатов СССР забить в ворота соперников 100 голов.

К концу 1949 года у Федотова было 129 голов, у Пономарёва – 120, у Соловьёва – 112. Но тот год оказался в карьере Григория Ивановича последним.

Федотов отнюдь не по своей воле и не из-за недостатка одаренности и мастерства не провел ни одного матча за сборную СССР или в играх еврокубков. Обделенными оказались и такие блистательные нападающие, как Сергей Соловьёв, Александр Пономарёв, Борис Пайчадзе, Константин Бесков и многие другие.

Есенин решил оценивать мастерство бомбардиров не только абсолютными показателями забитых голов, но и учитывать количество проведенных ими матчей. Руководствуясь его рекомендацией, статистики решили подсчитать КПД лучших отечественных голеодоров. У возглавляющего список членов Клуба Федотова киевлянина Олега Блохина КПД равен 48,7% (433 матча, 211 голов), у Никиты Симоняна – 49,8% (285 игр, 142 гола). Выше всех, вне конкуренции оказалась армейская пара Всеволод Бобров и Григорий Федотов. У Боброва совершенно фантастический показатель – 86,8% (114 игр, 99 голов), у Григория Ивановича – 79,1% (163 игры и 129 голов). Но самое главное то, что не цифры делают футболиста великим, они лишь приложение или следствие того, из чего складывается величайшее мастерство. Такое, каким и обладал Григорий Федотов.

Любопытно, что много лет спустя в клуб имени своего отца вошел Федотов-младший – Владимир Григорьевич забил 105 мячей, но именно те пять последних голов стали пропускным билетом к славе форварда.

Вдова Григория Ивановича – Валентина Ивановна рассказывала, что за полтора месяца до смерти мужа, в ноябре 1957 года, они ходили в лужниковский Дворец спорта на фигурное катание. По дороге домой шли вдоль ограды Новодевичьего. Григорий Иванович обронил: «Хорошее кладбище, но не для нас. Если со мной что случится, похорони на моей родине – в Глухове. Там меня все знают». А 8 декабря его не стало. Моссовет принял решение похоронить Григория Ивановича на Новодевичьем кладбище.

Война вырвала из биографий выдающихся спортсменов лучшие страницы, а у многих, и у Федотова в том числе, не только оказалась истерзанной спортивная биография, но и тяжелыми годами были подорваны силы, укорочена жизнь. Григорий Иванович прожил всего 41 год. А сколько бы он еще успел сделать для отечественного футбола…

Семья Федотовых состоит в родственных связях с семьей мэтра отечественного футбола Константина Бескова. Сын Григория Ивановича, Владимир Григорьевич (1943–2009), известный футболист и тренер, был женат на Любови Константиновне Бесковой. Их сын в память о великом деде носит имя Григорий.

Григорий Федотов – заслуженный мастер спорта СССР (1940), трехкратный чемпион СССР (1946, 1947, 1948), серебряный призер чемпионатов СССР (1938, 1945, 1949), бронзовый призер чемпионата СССР (1939), обладатель Кубка СССР (1945, 1948), капитан ЦДКА (1942–1947), лучший бомбардир ЦДКА в чемпионатах СССР, первый футболист, забивший 100 голов в чемпионатах СССР (1948). Вошел в символическую сборную СССР за 50 лет (1967).