Заслуженный мастер спорта СССР, член символического Клуба Григория Федотова, заслуженный работник физкультуры и спорта Грузии, почетный гражданин города Тбилиси

 (Иллюстрированная версия из книги "Легенды отечественного футбола")

С именем Бориса Пайчадзе связано появление амплуа «блуждающего форварда». «Во времена классического «дубль-ве» было смелым новшеством, что центрфорвард перемещался как ему заблагорассудится, по всей ширине поля. Для Пайчадзе в этом не было ничего мудреного, он знал всю футбольную работу, умел сделать лучшим образом то, что полагается крайнему нападающему, и инсайду, и, само собой, центрфорварду, выдвинутому ли вперед или оттянувшемуся вглубь поля. Он играл не столько по заданию, сколько по ситуации, что позволительно, когда игрок наделен безошибочной интуицией. В термине «блуждающий» есть что-то вольное, анархическое. Не всякому эта роль по плечу. Дело даже не в игровом умении. «Блуждать» полагается, не теряя ни на мгновение связи с товарищами, не считая свои права особыми, исключительными, тебе принадлежащими, тебя украшающими. Тут держит проверку личность. Пайчадзе неспроста целых десять лет был капитаном своей команды, ему доверяли, он был надежен. Все, что он делал, было разумно, экономно, вело к цели. Его дриблинг, ловкий по исполнению, более всего славился тем, что был «дриблингом вперед», иначе говоря, служил атаке, а не личному удовольствию. В этом отношении он опережал свое время» – такую характеристику давал Борису Пайчадзе знаменитый футбольный журналист Лев Филатов в своей книге «Форварды».

3 февраля 1915 года в селе Ончикети Чохатаурского уезда Кутаисской губернии появился на свет человек, который впоследствии был признан лучшим футболистом Грузии всех времен и народов. Прошлое всегда обрастает легендами, но Борис Соломонович Пайчадзе действительно был талантливым и самобытным игроком.

Его отец, Соломон Пайчадзе, отчаявшись найти работу на нефтяных промыслах и соляных приисках соседнего Азербайджана, вернулся на родину, и семья перебралась в Поти. В этом портовом городе он обзавелся семьей, стал работать грузчиком. Грузчики делились на «белых» – тех, что грузили сахар, муку, другую деликатную продукцию, – и «черных», занимавшихся марганцевой рудой, углем. Соломон Пайчадзе возглавлял «белых». Человек он был серьезный, основательный, отец шестерых детей (кроме Бориса – четверо сестер и брат Автандил). Да и Борис был отнюдь не оболтусом, учился хорошо, радовал родителей прилежанием. Когда бы отец ни приходил в школу, о сыне слышал лишь хорошее. Если бы еще не футбол – его Соломон Гигоевич считал бестолковой забавой и не любил настолько, что ребята, завидев приближающегося Пайчадзе-старшего, прекращали игру и быстро уходили. О футболе юный Борис узнал благодаря командам швартовавшихся в Поти английских кораблей. В старом советском фильме «Первая ласточка» очень наглядно отражен процесс знакомства грузинской молодежи с этим новым для них видом спорта. Как-то раз Соломон Гигоевич, идя с товарищами с работы, был привлечен звуками оркестра и людским шумом, доносившимися с футбольного поля. Оказалось, команда Поти встречалась с харьковским «Металлистом». Тогда-то отец и увидел сына в настоящей игре. Борис забил гол, его команда выиграла у харьковчан со счетом 2:1, а восторженная толпа подхватила своих любимцев на руки и вынесла с поля. С того дня Пайчадзе-старший смягчился и сына за увлечение футболом уже не корил.

«К тому времени, когда меня приняли в школу, – вспоминал Борис, – футбол в Поти приобрел большую популярность, и мы целыми днями пропадали на стадионе. В нашей школе училось много детей рабочих и служащих порта, и над школой шефствовал коллектив морского клуба. Поэтому неудивительно, что после школы путь наш лежал в Потийский морской техникум. Окончил я его в 1933 году с дипломом техника второго класса. Правда, все эти годы я не порывал связи с футболом, хотя отлично понимал, что в дальнейшем, когда буду уходить в плавание, у меня не будет возможности уделять любимой игре так много времени. Окончание техникума было настоящим праздником – это был первый выпуск морских специалистов, и нас ждала интересная работа, походы в дальние дали, к неведомым материкам...»

В юности Борис Соломонович играл за сборную команду своего города на первенство Грузии. Уже тогда он слыл неординарным форвардом, умело завершал сложные комбинации партнеров и – главное! – действовал на поле с подкупающим благородством.

По какому-то неписаному правилу играть против него намеренно грубо тоже было не принято. Рассказывали, что защитник одного из клубов этим законом пренебрег и, несмотря на увещевания партнеров, продолжал «косить» Пайчадзе. Форварда долго уговаривали отомстить обидчику. В силу своего характера Борис Соломонович долго не соглашался, но в конце концов не выдержал и рискнул. Защитник покинул поле, сильно прихрамывая, а судья сделал вид, что ничего не заметил.

Поначалу Пайчадзе играл в футбол для души. Окончив морской техникум, ходил механиком на нефтеналивном судне «Тендра», курсировавшем между Одессой и Батуми, а потом за хорошую работу был переведен на танкер «Металлист», собиравшийся отправиться в Англию. Однако уехать в зарубежную поездку Борису Соломоновичу не удалось. Накануне отплытия он получил телеграмму, в которой сообщалось о тяжелой болезни отца, срочно вернулся в Поти и обнаружил, что папа жив и здоров. Оказалось, что таким вот неблаговидным способом кто-то из друзей Пайчадзе-младшего по футбольной сборной Поти решил «вызвать» лидера команды на принципиальный матч с батумцами. К слову, тем самым он, возможно, спас ему жизнь, ибо спустя несколько лет подавляющее большинство моряков, в 1920-е годы побывавших на Западе, оказались в лагерях.

Кроме того, случись иначе, отечественный футбол потерял бы выдающегося мастера, прославившего свой город, республику, страну. Стоит отметить, что в том матче с батумцами, выигранном сборной Поти со счетом 2:1, оба мяча забил Пайчадзе.

В 1935 году сборная Поти совершила длительное турне по Украине, сыграв в общей сложности 29 матчей. Вестиоб успехах молодых потийцев докатились до ректора Закавказского индустриального института – страстного любителя футбола, и он предложил им без экзаменов поступить в этот находившийся в Тбилиси вуз. Таким образом, сборная Поти едва ли не целым составом оказалась в столице Грузии и принесла индустриальщикам победу в чемпионате СССР среди высших учебных заведений.

Незадолго до старта первого первенства Советского Союза среди клубов Пайчадзе перешел в тбилисское «Динамо». Вернее, к этому его склонило «чекистское» руководство команды, пообещавшее освободить арестованного отца футболиста. Впрочем, выполнять обещанное никто не спешил. Лишь спустя пять лет поступили известия о том, что отбывавшего срок в Котласе Пайчадзе-старшего действительно отпустят домой. Однако грянула война, и отца своего Борис Соломонович так и не увидел. В 1942 году ему сообщили, что он умер.

В 1930-е годы система проведения всесоюзных первенств подверглась серьезной реконструкции. Вместо сборных команд городов в первенстве страны стали выступать клубные команды, разбитые на четыре группы. В первой – сильнейшей – звание чемпиона оспаривали семь клубов – четыре московских, два – ленинградских и киевский. Динамовцы Тбилиси вместе с шестью другими командами выступали во второй группе. Итог более чем убедительный: пять побед, одна ничья, 19 забитых, 4 пропущенных мяча – обеспечил тбилисцам первое место и переход в группу «А». Открыв личный счет забитым голам в своем дебютном матче, Пайчадзе оказался самым результативным в команде (7 голов).

Но между весенним и осенним чемпионатами футболистов ждал еще один экзамен – розыгрыш Кубка Советского Союза 1936 года. Тбилисцы успешно миновали первые туры, обыграв последовательно одноклубников из Батуми, бакинский «Темп», сталинградский «Трактор», вышли в четвертьфинал, где их ждал московский «Спартак».

Вот как вспоминал об этом Борис Пайчадзе: «Нет ничего удивительного в том, что ни спартаковцы, ни кто другой не считал нас достойными соперниками одной из лучших команд страны. Организаторы матча были так уверены в успехе «Спартака», что не предусмотрели возможности дополнительного времени. Что греха таить, общее настроение передалось и нам. Даже тот факт, что многие из нас впервые выступали в столице, усиливал наше волнение... Бежим к центру, тесным полукругом выстраиваемся друг против друга, и я первым делом ищу глазами своего опекуна Андрея Старостина, о виртуозном мастерстве которого я и мои товарищи по команде были наслышаны. Если б месяц назад мне сказали, что придется играть против «самого» Старостина, я бы, конечно, расценил это как шутку... Незаметно пробежало время, игра близится к концу, а в счете ведут хозяева – 3:1. Напрягаем последние силы, всей командой переходим в наступление. Я получил передачу. Передо мной возник Старостин, но решение непоколебимо и твердо – двигаться к воротам кратчайшим путем. Поэтому мчусь прямо на защитника. Он, мне кажется, ждал любого решения, только не такого. В миг, когда мы сблизились, Старостин попытался отобрать у меня мяч, но безуспешно. Выйдя один на один с вратарем, я забил желанный гол. Глазами ищу Андрея, меня интересует его реакция. А он, как будто прочел этот вызов на моем лице и, удивленный, сквозь зубы процедил: «Черт возьми, посмотрите-ка на этого сопляка!» В моих ушах реплика выведенного из равновесия грозного соперника звучала как наивысшая похвала».

На последней минуте динамовцы с пенальти сравняли счет. Из-за наступивших сумерек (а в те времена освещения на стадионах не было) дополнительные два тайма не были проведены, и через три дня состоялась переигровка. Но события на сей раз разворачивались не так, как в первом матче. Тайм тбилисцы выигрывают 2:1, а за 20 минут до конца забивают еще один гол. Победа, казалось, уже близка. Но блестяще игравший в тот вечер Владимир Степанов в течение пяти минут забивает два гола. В дополнительное время инициативой владели динамовцы. Они забили еще три гола и, победив 6:3, вышли в полуфинал.

«Тбилисцы еще не имели солидной спортивной репутации, представлялись желторотыми птенцами по сравнению со своим маститым соперником, – писал о тех матчах спортивный журналист В. Мдивани. – Однако всех ожидал приятный сюрприз. Эти «желторотые» оказались настоящими орлятами, умеющими биться и клевать. В одно и то же время в этих матчах снискали себе славу и начали жить по всамделишно большому футбольному счету команда тбилисского «Динамо» и Борис Пайчадзе. И прочная веревочка перевязала в памяти и то, и другое. Поэтому великое счастье выпало на долю этого футболиста. Неотделимый от славы команды и прославленный сам, ровесник ее первоначальных успехов, он стал живым олицетворением, символом всего лучшего в грузинском футболе».

1937 год стал историческим для отечественного футбола, а для грузинского – особенно. В июне началось месячное турне по Советскому Союзу сборной Басконии. Интерес к этой команде был подогрет и человеческими симпатиями: в басках зритель видел бойцов за свободу Испании – некоторые из них лишь перед отъездом в СССР вышли из боя.

После игр в Ленинграде, Москве, Киеве команда басков прибыла в Тбилиси. Обе игры грузинские футболисты проиграли – 0:2 и 1:3. Единственный гол с пенальти забил Борис Пайчадзе. Капитан гостей Луис Регейро, отметив высокое техническое мастерство соперников, назвал главной причиной их поражения несовершенство тактики: в то время как те играли по старой схеме «пять в линию», баски четко выдерживали современное тактическое построение «дубль-ве».

В ходе турне басков по Советскому Союзу лишь московский «Спартак» раскусил их тактику, как мог перестроился и сумел одержать победу – 6:2. Пайчадзе же был обязан подчиниться командной дисциплине и не мог, не имел права исполнить роль «блуждающего центрфорварда», то есть применить свою индивидуальную тактику, которой уже нередко пользовался. А случай-то предоставлялся хороший: во второй игре против басков в составе сборной Грузии рядом с ним появился старый знакомый по потийской команде – Гайоз Джеджелава, игравший в тбилисском «Локомотиве». И в первой же атаке прошел по краю и нанес нокаутирующий удар мячом... фоторепортеру. Осенью 1939 года тбилисцы играли с московскими армейцами, среди которых особенно выделялся Григорий Федотов – это был один из его лучших сезонов. В отличной форме находились Гринин, Демин, Николаев, Кочетков, Никаноров. Да и тбилисская команда уже заставила относиться к себе со всей серьезностью. На левом крае у них появился юный Аслан Харбедия, который в первом же сезоне забил 12 мячей. Гайоз Джеджелава годом раньше был признан лучшим правым крайним в стране.

В том же 1939 году команду принял Михаил Бутусов, выдающийся в прошлом игрок и тонкий, вдумчивый тренер. Нестандартная манера игры Пайчадзе, нежелание подчиняться академическим канонам часто подвергались критике – его стиль поначалу не одобрял даже такой авторитет, как Борис Аркадьев. Но Бутусов твердил Пайчадзе: «Не обращай внимания, играй в свою игру».

На матч с ЦДКА динамовцы вышли в отличном расположении духа. Они отставали от армейцев всего на очко, победа выводила тбилисцев на второе место и открывала им путь к серебряным медалям... Однако на перерыв они ушли в шоковом состоянии, потому что проигрывали –1:4. Забить один мяч – все, что удалось Пайчадзе в первом тайме.

И тут Бутусов произнес такую страстную, вдохновляющую речь, что футболисты поневоле поверили: еще не все потеряно! Он предложил Пайчадзе, Джеджелаве и Харбедия начать запутывать и изматывать защиту армейцев, постоянно меняясь местами. Раньше Пайчадзе применял такой прием в основном вдвоем с Гайозом, и то не всегда. На этот раз решено было подключить и смышленого Аслана. Если вдуматься, риска в затее никакого не было: и так проигрывали три мяча.

И вот Михаил Бердзенишвили с пенальти сократил счет. Затем Харбедия с подачи Джеджелавы забил третий мяч. Вскоре он же, уже с паса Пайчадзе, сделал счет ничейным. И наконец, Джеджелава установил победный итог – 5:4.

Тбилисцы сами себе доказали, что безнадежных ситуаций нет, что верить в победу и бороться за нее можно и нужно всегда. Был у них при этом и свой секрет, ключ к успеху: они знали, что проявить высочайшую силу духа, сделать невозможное способна лишь команда, в которой все игроки даже за пределами стадиона живут интересами друг друга, а чужую радость и беду воспринимают как свою собственную. Кому-то это не нравилось, их не раз пытались поссорить, внести в команду разлад. Они прислушивались и реагировали. Так, когда по городу поползли слухи о натянутых отношениях Бориса и Гайоза, те не сочли это мелочью и поступили просто: однажды появились вместе с женами в театре.

А какие концерты устраивало тбилисское «Динамо»! Да не на футбольном поле, а на сцене. Например, в санаториях и домах отдыха в Цхалтубо, куда после окончания сезона игроки приезжали для лечения и отдыха. Удзирвэби – специальную обувь для танцев – с собой возили. Еще и стихи читали, в том числе и собственные. Не про футбол – про любовь. Даже «Отелло» поставили – с нападающим Мишей Джоджуа в заглавной роли. Яго играл молодой вратарь Кития, а Дездемону... нападающий Како Тодрия. Пайчадзе в спектакле не участвовал. Зато дирижировал хором. И сам пел, конечно. Когда в 1944 году тбилисские динамовцы приехали на товарищеские матчи в Иран, на приеме, устроенном в честь команды, они станцевали так, что один из устроителей вечера сказал в микрофон: «Если вы так же играете в футбол, то нашим ребятам делать на поле нечего».

Оратор был недалек от истины. Выступления динамовцев за пределами родного города вызывали живейший интерес специалистов и любителей футбола. Привлекала не только высокая индивидуальная техника игроков, но неординарная, самобытная изящная игра команды и корректность футболистов. По радио, на страницах газет и журналов публиковались восторженные рецензии, поток писем и поздравлений был адресован в Тбилиси. Было среди них и такое: «Дорогой Борис Соломонович! Хотя я не знаком с Вами, хочу приветствовать Вас как большого мастера, игра которого всегда доставляет истинное наслаждение. Буду рад, если смогу быть Вам полезен. Я композитор, мой адрес: Ленинград, 101, Большая Приморская, 59. Дружески жму руку, Дмитрий Шостакович».

Из более поздних публикаций стоит выделить оценку, данную лидеру тбилисского «Динамо», выдающегося специалиста, не очень щедрого на похвалу, Бориса Андреевича Аркадьева: «Грузинский футбол дал целую плеяду замечательных игроков. Наиболее выдающимся, бесспорно, был Борис Пайчадзе, обладавший полным комплексом качеств, необходимых для игрока атаки. Он был быстр и вынослив, обладал высокой техникой работы с мячом, его удар был силен и точен, а его искусство обводки, всегда направленной вперед, вызывало шумное одобрение трибун.

Ко всему этому следует добавить, что Борис Пайчадзе был исключительно корректным, никогда не терявшим чувства товарищества по отношению к сопернику даже в самой жаркой спортивной борьбе».

Борис Пайчадзе всегда пользовался уважением и любовью как среди любителей футбола, так и самих футболистов, игравших с ним и против него. Патриарх советского футбола Николай Петрович Старостин в своей книге «Звезды большого футбола» писал: «Его светлый талант проявлялся в безупречном завершении сложных комбинаций у чужих ворот. Быстрота, оригинальный дриблинг делали Пайчадзе грозным для любой защиты. Изящный и корректный, он вызывал невольные симпатии даже у своих персональных противников на поле. Самые «закоренелые в грехах» центральные защитники, раз сорвавшись на грубость, не повторяли выпада. Невозможно было играть грубо против того подкупающего благородства, с которым действовал на поле и переносил «бестактность» этот молодой грузин. Практически он целых три поколения возглавлял передовую линию тбилисского «Динамо». Ушли с футбольных полей по возрасту его первые партнеры. А Борис все водил и водил в атаку тбилисцев. Не один камень заложил он в тот фундамент, на котором выросло мастерство грузинских футболистов, позволившее тбилисскому «Динамо» в 1964 году завоевать звание чемпиона Советского Союза».

«Отличался он от других форвардов смелыми маневрами по всему фронту атак, и потому его по праву можно считать зачинателем маневренного футбола в нашей стране. Не случайно его прозвали блуждающим форвардом. Борис Пайчадзе вошел в историю советского футбола как один из самых талантливых нападающих со своим самобытным почерком, своим пониманием игры, своими взглядами на тактическую эволюцию. Он решительно ломал все старое, косное, мешающее развитию игры», – писал известный журналист Мартын Мержанов.

«В тбилисском «Динамо» советский зритель впервые увидел согласованные перемещения нападающих во время атаки. В этой команде впервые нападающими была освоена тактика широкого маневра. Внезапными перемещениями без мяча игроки выбирали удобные позиции для приема мяча и для ударов по воротам. Инициатором и проводником тактических новшеств в жизнь был Борис Пайчадзе. Пайчадзе первым опроверг игру центрального нападающего таранного типа», – говорил заслуженный мастер спорта Михаил Бутусов.

«Пайчадзе на поле всегда оставался для своей команды фокусом, в котором концентрируются основные устремления всех линий, а для противника – главным источником опасности. Выдержанный, сообразительный, находчивый, он радовал зрителя неожиданными сильными рывками, изящными комбинациями, подлинно спортивным поведением на поле. Мы привыкли видеть его таким же скромным, собранным, волевым и безукоризненно тактичным и вне поля, в общении с товарищами, в занятиях с молодыми футболистами, в дружеской беседе о любом спорте, для прославления которого у нас и за границей Борис Пайчадзе сделал очень много…», – знаменитый писатель Лев Кассиль.

«В 1936 году взошла звезда романтичной тифлисской команды «Динамо». Все как на подбор молодые и за пределами своей республики неизвестные еще грузинские футболисты буквально положили на лопатки в знаменитом двухнедельном кубковом четвертьфинале «Спартак» со счетом 6:3, а затем пробились и в финал! И той же осенью перешли в группу «А», где и пребывали более полувека. Вот в ту пору и засверкало на всю страну имя рыцаря футбольной игры искрометного центрфорварда Бориса Пайчадзе. «Раскусить», понять его игру защитникам было почти невозможно. Он начинал атаку, как правило, из глубины поля, и ничего, казалось бы, еще соперникам не угрожало. Но вот обведен на ходу один игрок, затем, как-то легко и незаметно, еще один… А вот и передача мяча партнеру, очень удобная для приема, но еще и такая, что мяч нельзя не возвратить Пайчадзе. Еще один финт – и позиция соперников вскрыта, развалена, смята. Это и был Пайчадзе! И что примечательно еще – на словах он не мог объяснить, каким образом все это у него получалось», – писал известный спортивный журналист Юрий Ваньят.

Об одной памятной встрече на поле с Пайчадзе вспоминал Андрей Старостин: «Было это в Тбилиси в конце тридцатых годов. В матче на первенство СССР. «Спартак» встречался с местным «Динамо». Наша атака захлебнулась, и хозяева поля перешли в стремительную контратаку. Пайчадзе резко переместился на правый край, и к нему последовала передача мяча. Возникло угрожающее положение. Увлекшись нападением, мы обнажили фланги, и неприкрытый Борис сразу устремился на наши ворота. Бросить свою центральную позицию я не могу, меня к ней привязывает Гайоз Джеджелава, сместившийся на место Пайчадзе и в темпе с ним двигающийся по центру на наши ворота. В такой ситуации бросаться наперерез Борису безрассудно. Он сделает длинную передачу Гайозу, и тот останется с мячом один перед воротами. Я нахожусь в положении охотника, которому надо гнаться за двумя зайцами. В таком случае единственно правильный выход это эластичная оборона, то есть отступать, плассируясь между Пайчадзе и Джеджелавой, сводя до минимума расстояние между ними, и уже в последний момент напасть на Бориса, чтобы не дать ему ударить по воротам, а если он передаст мяч Гайозу, то (за краткостью расстояния) успеть напасть и на Гайоза. Будь против меня игроки менее опытные, мой план, может, и удался бы. Но владевший мячом Пайчадзе тонко вел игру. Он прекрасно понимал, что судьбу момента будут решать сантиметры в пространстве и доли секунды во времени. Доведя мяч до критической позиции, Борис вынудил-таки меня броситься на него и оторваться от Гайоза. Однако он знал, что надо делать дальше. Как только он освободил партнера от опеки, то в адрес последнего направил сильный прострельный пас на таком расстоянии от ворот, чтобы наш вратарь не смог его перехватить. В отчаянной попытке перехватить этот пас, грозивший неминуемым голом, я потянулся к мячу, сколько мог, и носком бутсы неотразимо забил его... в собственные ворота. На самых тонких футбольных нюансах была разыграна эта комбинация. Умение чувствовать в самых малых измерениях время, пространство, движение – отличительная черта высококлассного футболиста. Эти навыки и позволили Пайчадзе реализовать этот сложный момент в пользу своей команды. Когда в перерыве кто-то из партнеров спросил, как я забил гол в свои ворота, то тренер вместо меня ответил: «Гол забил Пайчадзе»».

«Борис Пайчадзе – уникальное явление в нашем футболе, – говорил Григорий Федотов. – Этот спортсмен неповторим, как неповторимы и непредсказуемы его действия в игре. Это яркий и самобытный талант…»

Наверное, Борис Соломонович мог доиграть в большом футболе и до 40, но в 36 лет в матче против московского «Торпедо» получил травму колена. Потом вышел на поле, но в прежнюю силу играть не мог. Нет, нога не болела – знаменитый профессор Ланда прооперировал ее блестяще, – просто игрок не мог избавиться от психологической травмы. В голове упорно сидела мысль: «Береги колено!» Пайчадзе был вынужден завершить карьеру в 1951 году. Никаких торжественных мероприятий по этому поводу не было – ни проводов, ни объявлений по стадиону о его прощальном матче. Великий футболист до последних дней жизни так и не вспомнил своего последнего матча, не вспомнил даже, с какой командой играли.

Он не хотел работать тренером, но его уговорили, убедили: «Вы нужны». В течение 1953–1954 годов он проработал со своей динамовской командой, но вскоре ушел. Более двадцати лет Пайчадзе руководил спортивным комбинатом «Динамо», провел огромную работу по реконструкции динамовского стадиона – она отняла восемь лет его жизни, с утра и до ночи, без выходных и отпусков. До последних дней возглавлял республиканский совет «Кожаного мяча» – клуба, им основанного и охватившего десятки тысяч мальчишек в республике и по всей стране.

И все же почему он не хотел заниматься тренерской работой – с его-то талантом игрока, видением футбола, наконец, замечательными человеческими качествами? На этот вопрос Борис Соломонович отвечал: «Хороший игрок и хороший тренер – две разные специальности. Феола вообще не был игроком, но стал выдающимся тренером. Кстати, в 1966 году, возвращаясь с чемпионата мира, выигранного англичанами, мы с Качалиным увидели в лондонском аэропорту Феолу. И узнали от него, что летит он не в Рио-де-Жанейро, а в Италию. Оказалось, в Бразилию его не пускают. Его, великого тренера, чья команда выиграла два предыдущих мировых чемпионата! Бразилия предала своего Феолу…»

Грузия своего Пайчадзе не предала. Грузия преклонялась перед ним, боготворила всю жизнь. Когда в 1967 году машина насмерть сбила его сына Отара, казалось, в похоронах участвует вся Грузия. Люди помогли ему выжить. Ему всегда везло на хороших людей... Лучший футболист в истории грузинского спорта скончался 9 октября 1990 года. А в 1991 году главная спортивная арена Грузии была названа в честь Бориса Соломоновича Пайчадзе. Таким образом увековечили память о великом игроке благодарные соотечественники. В 1995 году ему был установлен памятник на стадионе.

При Борисе Пайчадзе тбилисское «Динамо» шесть раз становилось призером, но ни разу не было чемпионом – какой-то малости вечно недоставало. Победы к тбилисскому «Динамо» пришли позднее – и в чемпионате страны, и в розыгрыше Кубка СССР, и в Кубке кубков. Это было вопросом времени: верность собственному истолкованию футбола как состязанию в тонкой игре рано или поздно вознаграждается. Началось же все от времен центрфорварда Пайчадзе и его команды, которая и тогда твердо настаивала на своем, и тогда играла красиво и сильно. Решающие аргументы в пользу своей правоты она еще не умела привести. Новые поколения грузинских мастеров их привели. Простой взгляд дает отчетливое и достоверное свидетельство о связи времен, о том, что команда Пайчадзе не канула в реку забвения, она прошла обязательную трудную часть дороги, ее сменили другие команды того же названия и довершили начатое. А начало этому было положено Борисом Пайчадзе, пионером тбилисского «Динамо»…

Летит Пайчадзе! Вздрогнула земля.

Он – грозный смерч,

он – молния прорыва!

Он мяч ведет так тонко и красиво,

как будто бы танцует «шамиля».

Александр Безыменский

Борис Соломонович Пайчадзе – заслуженный мастер спорта СССР (1944), второй призер чемпионатов СССР (1939, 1940), третий призер (1936, осень, 1946, 1947, 1950), финалист Кубка СССР (1936, 1937, 1946). Член символического Клуба Григория Федотова (107 голов в чемпионатах страны). Главный тренер (1953–1954) и начальник (1973) команды тбилисского «Динамо», председатель спорткомитета Тбилиси (1952–1953), республиканского совета ДСО «Буревестник» (1955–1962), директор стадиона «Динамо» (1963–1985), заместитель председателя Федерации футбола Грузии (1963–1982), заслуженный работник физкультуры и спорта Грузии. Почетный гражданин города Тбилиси.

Награжден орденами Трудового Красного Знамени, «Знак Почета».