Заслуженный мастер спорта СССР, олимпийский чемпион, трехкратный чемпион СССР, пятикратный обладатель Кубка СССР, победитель I Спартакиады народов СССР, член символического Клуба Григория Федотова

(Иллюстрированная версия из книги "Легенды отечественного футбола")

В отечественном футболе, всегда принадлежавшем к суровому северному типу со ставкой на силу и напор, а не утонченную технику, он стоял особняком со своей инородной, скорее южной элегантностью приемов и аристократичной изысканностью стиля.  Абсолютное чувство мяча, обширный технический багаж нужны были Сергею Сальникову не для демонстрации цирковых трюков, а для нестесненности, свободы в выборе вариантов действий. Нацеленность на верное решение эпизода, реализацию того или иного тактического расчета одухотворяли сальниковское исполнение настолько, что приближали к художественному творчеству.

Сергей Сергеевич Сальников родился 13 сентября 1925 года в Краснодаре. Родители Сальникова абсолютно  никакого отношения к спорту не имели. Сергей Дмитриевич и Александра Леонидовна, которую все вокруг, сколько она себя помнила, называли Аллой, прожили в браке недолго, а когда развелись, поделили детей. Сергей остался с отцом, а его младшая сестра – Инга с матерью. Отец жил в подмосковной Тарасовке, где работал дачным комендантом, и сына особым вниманием не баловал. Кормил по-холостяцки – наспех, всухомятку. Выручала мать, поселившаяся с новой семьей неподалеку, в Пушкине. Сергей время от времени появлялся пред ее очами тощий и голодный, и Александра Леонидовна, охая и ахая, наливала ему тарелку супа. Подкармливала тайком от нового мужа – Владимира Ермолаевича Сергеева.

Серёже от этого нового материного родства было ни горячо, ни холодно. Он был по горло занят своими делами. То часами пропадал на спортплощадках, то читал запоем. Страсть к чтению пробудила бабушка, мать Александры Леонидовны, которая была гречанкой. Серёже не терпелось узнать, кто такие греки и какими судьбами их занесло в наши края. Детское увлечение легендами и мифами Древней Эллады с годами все сильнее перерастало в серьезное приобщение к греческой истории, культуре и философии. Постепенно оно обрастало знаниями, представлениями, почерпнутыми из литературной и философской классики. Для родных и близких не было удивительным видеть Сергея Сергеевича с томиком Овидия или Пастернака в руках. Более того, он читал даже тех авторов, которые были под запретом. К примеру, запретный датский «буржуазный» философ Кьеркегор, не подлежавший публикации в СССР, был известен в стране единицам, а Сальников штудировал некоторые подпольные переводы.

С ранних лет предоставленный самому себе, без каких-либо подсказок взрослых, он откликнулся на зов крови далеких предков и погрузился в чарующий мир древнегреческих богов и героев. С тех пор классическая красота, сойдя с книжных страниц, поселилась в его душе и стала источником жизненных приоритетов.

Чувство прекрасного зацепил в нем теннис, ежедневное летнее занятие многих обитателей Тарасовки, ставшей еще в 1930-е годы своеобразной спартаковской меккой. Грациозные схватки стройных, гибких атлетов в белых одеждах, с изящными ракетками в руках манили Сергея поначалу даже сильнее, чем футбольные баталии, казавшиеся более грубой забавой здоровенных мужиков. Что не мешало ему с 10 – 11 лет наряду с другими «тарасятами» усердно подавать вылетавший с поля мяч спартаковским футболистам, а по окончании тренировок и игр выпрашивать его у дяди Андрея Старостина, дяди Георгия Глазкова и других дядей, чтобы погонять самим. Но записался Серёжа все же не в футбольную, а в теннисную секцию, которую организовал в Тарасовке известный спартаковский теннисист и хоккеист Зденек Зигмунд.

Мало-помалу тарасовский мальчуган Серёжа Сальников менял ворсистый мячик на кожаный мячище. Ему очень интересно было принимать отлетающий бумерангом мяч стопой, грудью, бедром и снова направлять его в щит то одной ногой, то другой, с разных расстояний, на разной высоте, с земли и с лета, прямыми ударами или по дуге. Научился он и перебрасывать мяч с ноги на ногу, на грудь, на плечо, на голову, долго не опуская на землю. Постепенно Сергей забросил теннисную ракетку ради футбольного мяча. Так распорядилась судьба, явившаяся ему в лице спартаковского тренера Владимира Ивановича Горохова. Этот человек открыл или продвинул вверх многих больших мастеров, среди которых Владимир Дёмин, Олег Тимаков, Серафим Холодков, Никита Симонян, Сергей Коршунов, Валерий Воронин, Вадим Никонов. В конце 1930-х годов Владимир Иванович, тренировавший юношескую команду «Спартак», в Тарасовке обратил внимание на Сальникова. Как-то окликнул его, важно шествовавшего с теннисной ракеткой: «У нас вечером матч, а не хватает нападающего. Может, сыграешь?» Так Сальников появился на левом крае нападения спартаковских юношей, да и застрял в команде. Ракетку пришлось отложить, и не на время, а навсегда.

Когда в 1941 году «Спартак» занял лидирующее положение в первенстве Москвы среди юношей, Сергей Сальников уже настолько выделялся мастерством, что его избрали капитаном команды. Решающий матч у сверстников с Мясокомбината юные спартаковцы выиграли – 3:1 и стали чемпионами столицы. Так первый футбольный успех пришел к Сальникову в лихое военное время. Война отодвинула футбол на самый задний план. Однако из жизни не вычеркнула. Чемпионат СССР был приостановлен, но московские соревнования, пока фронт не приблизился впритык к столице, продолжались.

Свой первый матч за команду мастеров Сергей Сальников сыграл на стадионе «Сталинец» 15 сентября 1942 года, через пару дней после того, как ему стукнуло 17 лет. «Спартак» встречался тогда в осеннем чемпионате Москвы с командой воинской части тов. Бурова (1:1). Под таким шифром значилась команда ЦДКА.

Между тем часть спартаковцев подалась в подмосковные Подлипки (ныне город Королёв), где при крупном военном заводе создавалась новая команда – «Зенит». Тренировать ее было поручено известному специалисту Константину Павловичу Квашнину. Основу команды составили мастера ленинградского «Зенита», вызванные из Казани, куда они были эвакуированы осенью 1941 года. Квашнин пригласил под свое крыло и московских спартаковцев Константина Рязанцева, Алексея Соколова, Николая Гуляева. Те в свою очередь порекомендовали тренеру совсем юного Сергея Сальникова. В Подлипках Сергей освоил свою первую профессию – слесаря-лекальщика.

Среди новых партнеров Сальников сразу выделил Петра Дементьева – легендарного Пеку. В оба глаза смотрел за ним на тренировках и в матчах, покоренный навсегда его виртуозным дриблингом на частом, мелком шагу и моментальным стартом на мяч, чередующимся с резким, коротким тормозом.

Пётр Тимофеевич Дементьев редко кого из игроков одаривал благосклонностью, но своими данными Сальников произвел на корифея такое впечатление, что тот растаял и подошел к нему со словами: «Вот что, Сергей. У тебя способности. Но толк выйдет, если не будешь пить, курить и наляжешь на тренировки». Этой заповеди Сальников придерживался все свои футбольные годы: «Футбол и водка несовместимы, как гений и злодейство». Трудно назвать другого футболиста, кто, подобно Сальникову, продержался в большом футболе почти 20 лет с врожденным пороком сердца.

Когда была прорвана блокада, ленинградские власти отозвали домой своих футболистов. Сальников настолько пришелся ко двору, что получил персональное приглашение последовать за ними. Сергей согласился: перво-наперво хотелось играть рядом с самим Пекой, к тому же обещали хорошие «харчи». Выяснилось, однако, что Дементьев, ссылаясь на личные причины, в Ленинград не едет и остается выступать за московские «Крылья Советов». Но документы на Сальникова были уже оформлены, и передумывать было поздно.

Пройдут годы, и Сергей Сергеевич ничуть не пожалеет, что отправился тогда в Ленинград, как не пожалеет, вопреки распространенному мнению, что судьба занесла его позже в «Динамо». Все команды, за которые выступал Сальников, дали ему, помимо титулов и призов, творческое либо моральное удовлетворение. В «Зените» – от необыкновенного единения и подъема, которыми его заразили ленинградцы после снятия блокады. В «Динамо» – от общения с Михаилом Якушиным, лучшим из тренеров, с которым, по его собственному признанию, доводилось работать, и группой выдающихся мастеров. В «Спартаке» – от обстановки доверия между тренерским штабом и игроками до взаимопонимания на поле с лучшими из партнеров, что ему попадались.

Однажды на динамовском стадионе «Зениту» предстоял полуфинал со «Спартаком». В конце первого тайма лучший пенальтист страны спартаковец Глазков мажет 11-метровый. Неудача кумира, еще несколько лет назад так огорчавшая Сальникова, вводит его в состояние радостного возбуждения. И с флангового прострела Левина-Когана он забивает в «девятку» спартаковских ворот гол такой красоты, что защищавший их Алексей Леонтьев и через 30 лет не подберет аналога. Среди десятков тысяч людей на стадионе, не видел, как мяч влетел в сетку, только один человек – автор этого шедевра: находясь спиной к воротам, падал наземь и только по рёву трибун ощутил воодушевление, какого до этого не испытывал.

Весь стадион стоя призывал футболистов героического Ленинграда к новым подвигам. Сотни, тысячи болельщиков, выбежав на поле, стали подхватывать и бросать вверх победителей. На чьих-то руках Сальников так и вплыл в раздевалку… Ни одна из будущих побед не окажется такой сладкой, как в 1944 году, – в прямом смысле слова: за выигрыш Кубка СССР каждый зенитовец получил по килограмму шоколадных конфет, причем Сальников сразу съел штук десять подряд.

За свои фирменные угловые, с которых не раз забивали Чучелов, Тимаков, Конов, Соколов и другие, он будет коронован «королем корнера», заметно упреждая в этом ранге Лобановского. Позже Сальников перейдет с края в центровую тройку, где сам будет не менее успешно поражать ворота головой с фланговых и других навесов.

В 1945 году Сальников получил приглашение в терпевший бедствие московский «Спартак». Нельзя сказать, что его появление в команде резко улучшило ситуацию (6-е место в 1946 году и 8-е в 1947 году). Он не вызвал и взрыв интереса болельщиков, как годом ранее Бобров в ЦДКА, а позже Стрельцов в «Торпедо». Вероятнее всего, страдала тренерская постановка командной игры спартаковцев, и потому не были использованы лучшие качества Сальникова, которые позже удалось задействовать уже другим тренерам. Сальников был рад тому, что сразу по возвращении в «Спартак» получил там более или менее твердое место в основном составе, да еще рядом с кумирами детства. Понемногу забивая, исправно подавал фирменные угловые. Откровенно ликовал, что его скромную персону заметил сам Аркадьев, пригласивший молодого спартаковца для усиления чемпионского состава ЦДКА в поездке на товарищеские игры в Чехословакию осенью 1947 года.

«Спартак» явно нуждался в реконструкции, команде недоставало классных игроков и сил на всю стайерскую дистанцию первенства. Отчаянными стараниями им удалось дважды подряд (1946, 1947) захватить Кубок СССР. Эти счастливые мгновения вместе с командой разделил и Сергей Сальников, но к общей спартаковской радости примешивалась горечь непричастности, поскольку в обоих финальных матчах на поле он не появлялся.

Со временем Сальников выработал в себе привычку поскорее избавляться от любых послематчевых эмоций, особенно отрицательных, хотя и положительные могли вызвать завышенную самооценку и облегченное восприятие будущего соперника. Мало кто мог сравниться с Сальниковым в нацеленности на победу, в охотничьем раже. Собственно, играть означало для него выигрывать. Играть во что угодно – в домино, карты, на бильярде… А о футболе и говорить не приходится.

«Я всегда бился за победу своей команды, – говорил Сальников, – но не посыпал голову пеплом, если выпадали поражения. Хандру старался убрать как можно скорее, чтобы хладнокровно разобраться в причинах и лучше учесть ошибки».

Редко омрачаемую безмятежность, переходящую порой в состояние, близкое к блаженству, Сальников начал прочно испытывать от футбола с 1948–1949 годов. Его дриблинг, находчивые передачи органически вписывались в контекст бравурного, комбинационного футбола, приблизившего «Спартак» к выдающейся игре лидеров – ЦДКА и московского «Динамо».

Перемены наметились в 1948 году, когда команду принял старый знакомый – Константин Квашнин, а в нападении появились Алексей Парамонов из ВВС и прежний зенитовский партнер Борис Чучелов. Сальников энергично включился в скоростную круговерть, организованную Николаем Дементьевым в расчете на острые вклинивания в чужие владения Конова и Чучелова – главных забойщиков команды. По ходу чемпионата «Спартак» впервые после войны побывал в лидерах и занял в конечном итоге 3-е призовое место.

В опубликованный после 10-летнего перерыва список лучших футболистов страны 23-летний форвард «Спартака» вошел под № 2 среди левых крайних – вслед за армейцем Дёминым.

Следующий сезон, как для Сальникова, так и для его команды оказался еще более качественным, хотя заняла она то же самое 3-е место. Оставивший московские «Крылышки» ради «Спартака» и заменивший Квашнина Абрам Дангулов начал складывать новый ансамбль с дальним прицелом на зрелищный футбол и высшие спортивные результаты.

Великолепная спартаковская пятерка нападения образца 1949 года выглядела так: Парамонов, Терентьев, Симонян, Дементьев, Сальников. Стремительные прорывы справа сменялись в их действиях затейливой комбинационной вязью левого крыла. Такую манеру в 1955–1956 годах усовершенствует и доведет до высот командной импровизации еще более знаменитый квинтет – Татушин, Исаев, Симонян, Сальников, Ильин с участием Нетто, которого Дангулов в 1949 году только начал подпускать в основной состав.

Сальников наконец-то заявил о себе не как многообещающая, а как самостоятельная, значимая фигура. Качественное владение мячом, накопленный опыт и поддержка Дементьева с Тимаковым уже придавали решениям Сальникова на поле ту степень свободы, что позволительна в реализации тренерских замыслов только высококвалифицированному мастеру. Мастерство Сальникова особенно наглядно проявилось в историческом матче с московским «Динамо» в пасмурный день 1 октября 1949 года. Многофигурные комбинации, редкостное упорство соперников, драматические повороты борьбы настолько прославили этот поединок, что он до сих пор живет в устных преданиях и письменных воспоминаниях. «Динамо» героически вырвало победу со счетом 5:4. Одним из героев встречи и лучшим игроком своей команды был Сергей Сальников.

Не прошло и месяца, как вечные соперники вновь схлестнулись в полуфинале Кубка СССР. Оба спартаковских гола были на счету Сальникова. Поражая раз за разом ворота «Динамо», Сальников не думал, не гадал, что через несколько месяцев волею судеб окажется в стане главного спартаковского «супостата». Он и представить не мог, что этот переход обернется бесчеловечно злобной реакцией болельщиков «Спартака».

Динамовскую пятилетку в футбольной жизни Сальникова (1950–1954) мемуаристы и историографы не жалуют своей благосклонностью. В спартаковских кругах ее считают чуть ли не потерянным временем в славной карьере. Не раз приходилось слышать, что в «Динамо» Сальников не прижился. В роскошно изданный том «На бессрочной службе футболу», посвященный истории московского «Динамо», Сальников вошел только статистически, наряду с другими игроками, кто хоть раз сыграл за команду. Творческого же портрета в числе лучших динамовцев он не удостоился. Сам Сергей Сергеевич считал себя спартаковцем. Но никогда не выбрасывал динамовские годы из своей футбольной биографии: «В «Динамо» прошли далеко не худшие мои футбольные годы – и играл, и забивал я там с удовольствием. Из-под палки ведь вдохновение не приходит».

Не только в динамовской, но и во всей футбольной судьбе Сальникова очень значимую роль сыграл Виктор Иванович Дубинин, который решительно поломал многолетний стереотип восприятия Сальникова только крайним нападающим и впервые выпустил его на поле левым полусредним. Это произошло 16 июля 1950 года в матче с бакинским «Нефтяником». Динамовцы выиграли 6:0, а Сальников был в числе лучших, отличившись и забитым голом. С того самого матча на все остальные 10 лет в футболе он закрепился в этом амплуа очень прочно. Заслуга Дубинина в том, что он разглядел обширный творческий запас Сальникова, время от времени вырывавшийся наружу в его умных, нацеленных, зачастую скрытых передачах и разнохарактерных ударах с двух ног и головой.

Новая специализация Сальникова ускорила его признание динамовскими мэтрами, такими как Константин Бесков и другие. Превыше всего они ценили полезность партнера. Дубинин не особенно вмешивался в построение игры – полагал, что таким корифеям и карты в руки: если сыграют, как им сподручно, больше и не требуется. Купаясь в предоставленной свободе, Трофимов, Конов, Бесков, Сальников, С. Соловьёв во втором круге чемпионата были, вне сомнения, лучшей пятеркой нападения в стране.

Сальников застал в «Динамо», что называется, период полураспада великой команды (1951–1952) и начало ее возрождения (1953–1954). Сам в этом возрождении участвовал уже под руководством Якушина, которому, по его словам, обязан высшим тактическим образованием. В заключение своего динамовского периода Сальников олицетворял мозговой центр команды. По окончании сезона 1953 года «Динамо» получило повод представить его к званию «Заслуженный мастер спорта СССР», которого Сальников был удостоен в январе 1954 года. Повод этот – выигрыш Кубка СССР.

В заключительном поединке динамовцы сражались с куйбышевским «Зенитом». Два динамовских хитреца тонко разыграли штрафной: Бесков обвел выстроенную стенку расчетливым пасом, а метнувшийся за спину волжан Сальников нанес неотразимый удар, обеспечивший «Динамо» победу. С явным преимуществом перед «Спартаком» динамовцы завершили победный чемпионат страны 1954 года, в том числе и в очных встречах (2:0, 1:0), где Сальников вновь (как в 1951 и 1953 годах) не постеснялся потревожить голом бывших и будущих одноклубников.

Сергей Сальников был вполне удовлетворен сезоном 1954 года. Еще бы, впервые стал обладателем золотой медали чемпионата Советского Союза, застолбил место в основном составе сборной СССР. Заявление, поданное Сальниковым в марте 1955 года о переходе в «Спартак», произвело эффект разорвавшейся бомбы. Получив приглашение от Н.П. Старостина, только что утвержденного начальником команды «Спартак», Сальников прикинул: это первый и последний шанс поработать под руководством бесконечно уважаемого человека.

В «Спартаке» освободилась позиция левого полусреднего: закончил выступления 40-летний Николай Дементьев. Эта зона действий для Сальникова стала уже привычной. Его честолюбие возбуждала перспектива стать Дементьеву достойным преемником именно в звездном «Спартаке». Подтолкнуло к решению отправиться туда и пребывание в сборной, где большинство составляли «спартачи», и он почувствовал в их окружении абсолютный партнерский комфорт.

Первый раз Сальников был приглашен в сборную среди 35 игроков, начавших готовиться к Олимпиаде-1952. Самой проблемной в нападении сборной СССР оказалась позиция левого крайнего, и отвыкшему Сальникову, к его большому сожалению, пришлось на нее вернуться. Но в окончательный олимпийский состав он не попал.

Как известно, после проигрыша в двух матчах (5:5, 1:3) будущим олимпийским финалистам – югославам – сборная СССР была разогнана, а воссоздана лишь через два сезона – в августе 1954 года под началом спартаковского тренера Василия Соколова. К осенним матчам возглавить ее было поручено Гавриилу Качалину. Он решил опираться на спартаковцев, присоединив к ним несколько заметных игроков из других клубов. Динамовец Сальников не имел конкурентов на позиции левого инсайда.

В официальных (регистрируемых ФИФА) матчах со сборными Швеции (7:0) и Венгрии (1:1) тандем Симонян – Сальников действовал так, будто партнеры расстались вчера, а не пять лет назад. Шведам оба забили по два мяча, а ворота венгров поразил Сальников, изящным кивком головы переправивший мяч в сетку с фланговой подачи сместившегося Симоняна.

На зимних сборах в Индии (февраль–март 1955 года) Сальников чувствовал себя в спартаковском окружении как свой среди своих. Ему было интересно творить футбольный спектакль вместе с большими актерами, пусть и не выделяясь, а растворяясь в таком ансамбле.

Срок, отпущенный на переходы игроков, миновал, но спартаковские ссылки на отсутствие Сальникова, путешествовавшего со сборной по Индии, не принимались. «Динамо» нажимало на все имевшиеся рычаги, чтобы не отпускать лучшего форварда, аргументируя свою правоту тем, что нарушение сроков подачи заявления о переходе поставило команду в тяжелое положение, не позволив найти равнозначную замену. Но равнозначной замены Сальникову тогда вообще не существовало! У «Спартака» тоже нашлись высокие покровители, противостоявшие динамовским. Решила же дело не сшибка двух мощных, более или менее равных, как и на футбольном поле, сил, а твердость и непреклонность самого Сальникова. Защищая право выбора команды, он стоял как скала. В одном из высоких кабинетов в ответ на какую-то демагогию о спортивной чести позволил себе неслыханную по тем временам дерзость: «Я-то полагал, что советский футболист сам определяет свою судьбу, а выходит – у нас в футболе крепостное право».

Тогда, в 1955 году, разгневанные чиновники пригрозили несговорчивому бунтовщику длительной дисквалификацией. В 30 лет, на склоне карьеры, пойти на риск отлучения от профессии мог далеко не каждый.

Борьба за Сальникова так затянулась, что успел уже начаться чемпионат страны. Поступил в продажу календарь-справочник «Футбол-55», в котором звездная фамилия не значилась ни в «Динамо», ни в «Спартаке». 16 апреля Сальников был вызван в Спорткомитет и ознакомлен с двумя документами – приказом №170 о лишении его звания «Заслуженный мастер спорта» и постановлением президиума Секции футбола СССР, разрешающим выступления за «Спартак».

Возвращение обернулось торжеством и для него самого, и для его «новой старой» команды, хотя она проиграла динамовцам чемпионат 1955 года. Зато приобрел законченный вид лучший состав во всей истории «Спартака», выигравший первенство страны в 1956 и «дубль» в 1958 годах, почти целиком вошедший в сборную Москвы – победительницу I Спартакиады народов СССР 1956 года и сборную СССР, которая на равных играла, а то и превосходила лучшие национальные команды того времени и стала олимпийским чемпионом 1956 года. Оставшиеся Сальникову футбольные сезоны, особенно 1955–1956 годов, превратились в апофеоз его внушительной карьеры. Он находился на самом пике спортивного и творческого взлета. Этот душевный подъем вовсе не был эквивалентен высокой спортивной успеваемости, а лишь подкреплялся ее особой ценностью в достаточно серьезном возрасте: троекратным (спартаковским, спартакиадным, олимпийским) чемпионством и первым включением в список «33-х лучших» под № 1 в 31 год; участием в чемпионате мира и обеспечением спартаковского «дубля» – в 33 года; своим 100-м голом в чемпионатах страны (ростовскому СКА) – в 34 года; и, наконец, забитым им 1000-м голом «Спартака» (куйбышевским «Крылышкам») – в 35 лет.

Возможно, главная мораль футбольной эпопеи Сальникова именно в его неугомонности. Аппетит к футболу не проходил, а нарастал у него с годами. Мало кому из советских футболистов удалось доиграть в соревнованиях высокого уровня до 35 лет.

Итальянская «Гадзетта дело спорт» после матча на «Сан-Сиро» «Милан» – «Спартак» (3:3), в котором утонченная распорядительность 32-летнего Сальникова была дополнена двумя сногсшибательными голами, назвала его лучшим нападающим мира, а ко мнению этого авторитетного издания спортивный мир всегда внимательно прислушивался.

Легендарный миланский викинг Гуннар Нордаль, комментировавший мировое первенство 1958 года в Швеции, выделил в нашей сборной именно Сальникова за «восхитительное умение завязывать комбинации».

А о чемпионате 1955 года и говорить нечего. Тренер «Милана» Этторе Пуричелли по прозвищу «Золотая голова» сетовал: «Я специально ездил в Уругвай за Скьяффино и заплатил за его переход в Милан 30 миллионов лир. Знаю, что не смогу купить Сальникова и Нетто, но если бы такая возможность была, предложил бы «Спартаку» рекордную сумму».

Билли Райт, капитан английской сборной 1955 года, был впечатлен игрой «Спартака» больше, чем сборной Венгрии, дважды разорвавшей английскую национальную команду. Расхваливая Сальникова, он отметил, что он не поддается сравнению ни с одним из игроков. «Сальников активен все 90 минут. Таких выносливых игроков я не встречал».

Сальников был человек безумно увлекающийся. Что только не захватывало его: и возвышенное, и заземленное – от женщин до пинг-понга. Плененный то одним увлечением, то другим, в это самое время он не видел и не слышал ничего вокруг. Но вряд ли какое-либо увлечение Сальникова могло сравниться с футболом. Он не просто увлекался, а жил им. Зимой, в межсезонье, страшно тосковал, рвался на поле. После завершения карьеры не было для него большего счастья, чем встречи ветеранов. Тогда в Москве на них ходило больше народа, чем сейчас на матчи первенства страны. К таким свиданиям с молодостью Сальников каждый раз тщательно готовился и играл всерьез.

В 1968 году в Лужниках, в возрасте 43 лет, он словно на бис повторил 100-тысячной аудитории свой ошеломительный гол, забитый «Спартаку» в кубковом полуфинале 1944 года. Пропустивший его тогда Алексей Леонтьев писал в рецензии на ветеранский матч: «Выстрел Сальникова, молнией метнувшийся в верхний угол Тигр (прозвище Алексея Хомича), и тишина. Через мгновение она лопнула от шквала аплодисментов. Такого удара давно не видели и в чемпионатах. Мяч вонзился в «девятку» и, казалось, оставил там метку».

Сальников радовался, как ребенок, когда в мае 1970 года получил приглашение в Белград на встречу ветеранов Югославия – Европа. Матч собрал 35 тысяч зрителей. Хозяев представляла копия знаменитой сборной 1952 года – Беара, Хорват, Бошков, Чайковски, Бобек, Вкуса… все, кроме Митича и Зебеца, но их заменили вице-чемпионы Европы 1960 года Костич и Галич. За Европу вместе с Сальниковым выступали звезды из Чехословакии, Венгрии, а также испанец Рамальетс, француз Пьянтони, бельгиец Коппенс… 3:2 – выиграла сборная Европы. На следующий день газеты пестрили заголовками «Молодые, учитесь смыслу игры», «Возрождение веры в футбол», «Грандиозный спектакль». Сальников получил прекрасные отзывы.

Если бы не жизнелюбие Сальникова, не широкий круг интересов, такая увлеченность футболом напоминала бы фанатизм. Футбол был его религией. Спустя годы Валентина Сальникова на поминках мужа скажет: «На первом месте у него всегда был футбол, и на втором, и на третьем. Потом – все остальное».

Валентина Викторовна как-то вспоминала, как на самой крутизне сближения кочевая жизнь футболиста и стюардессы разлучила их подольше, чем обычно: Сальников, только-только закончив играть, весной 1961 года приступил к своей первой тренерской работе с командой «Шахтёр» (Шахты) и перебрался в этот городок. Валентина еле вырвалась к нему на день. Загадочно улыбаясь от своей «домашней заготовки», Сергей Сергеевич повез ее… на стадион. «Газон никуда не годится, давай полоть». И, согнувшись в три погибели, они приступили к прополке.

Для контакта с мячом он был готов на всё. Когда ошарашенный изощренной техникой Сальникова Билли Райт спросил, как удалось этого добиться, тот ответил: «Когда-то я прочел статью Стенли Мютьюза, который рекомендовал играть с мячом не меньше трех часов в день. Я охотно это делаю. Я люблю мяч». Сальников так сдружился, сроднился с мячом, что нарекал эти чудеса нежными, ласкательными именами. Известный теперь, кажется, любому игроку, тренеру, да и многим зрителям термин «черпачок» родом из лексикона Сальникова. Он часто использовал этот прием, подкидывая мяч вверх через голову противника, чтобы мягко опустить на ногу партнера. Пас с обратным вращением мяча авторизовал под названием «тюбик». Прием мяча на грудь почему-то назвал «клапач» – по имени чехословацкого хоккейного защитника.

Он ставил редкие приемы на вооружение. Странным считалось его пристрастие к работе у стенки и жонглирование. Такого рода занятия он использовал для поддержания чувства мяча и шлифовки ударов. Техника стала для Сальникова, по его выражению, «не диктатором, держащим в страхе ошибиться, а союзником», позволяя минимизировать усилия, чтобы справиться с мячом.

Его дриблинг считался эталонным и благодаря ведению мяча без зрительного контроля, гарантируя визуальный охват значительной игровой территории. Еще полвека назад Сальников умел первичным касанием, без дополнительной подправки переводить мяч в сторону противника. Или останавливал грудью без потери движения, сразу опуская к ногам. Мало кто так отрабатывал удары головой. Сальников просил товарищей подсобить ему – одного подачами, другого сопротивлением при приеме мяча. В воздушных дуэлях ему не было равных. Как никто он умел рассчитать момент выпрыгивания и зависнуть в воздухе для последующего удара по воротам или скидки партнеру.

С особым усердием он занимался ножным ударом. Лев Яшин вспоминал, как Сергей мучил его, еще безвестного дублера, в самом начале 1950-х годов: «Бывало, поставит мяч у внешнего обвода штрафной и кричит: «Бью в правый верхний!» – и точно, мяч со свистом летит в «девятку». «А сейчас в штангу ударю», – смеется он, и мяч звонко ударяется о перекладину. Уже тогда во мне утвердилось мнение, что этот человек может на поле всё …».

Однажды на сборах в Гагре динамовцы устроили соревнование в меткости. Били по неподвижному, катящемуся, летящему мячу с разных дистанций. За каждый удар начислялись баллы в зависимости от его сложности и точности. Сальников набрал 100 баллов из 100, оставив позади на 19 очков Константина Бескова.

В отличие от большинства футболистов и тренеров Сальников считал, что любой игрок может научиться сложным приемам. Даже притом, что техника является, по его выражению, «самым трудновоспитуемым и капризным дитятей». Он полагал, что мало-мальскую координированность, элементарные технические данные любой заинтересованный футболист способен поднять до гроссмейстерского потолка. На личном опыте Сальников убедился, что техническое обогащение больше зависит от тяги к освоению новаций, чем от исходного материала. Он не считал собственный талант прирождённым, не признавал свои способности экстраординарными.

Может быть, он не всегда был способен стойко сносить зло антифутбола, но если игра шла по правилам, принимал и даже сам порой навязывал ее наиболее жесткие, суровые формы, бросался в самые горячие точки борьбы в штрафной площадке, где задействовал в скопище ног и тел свою знаменитую техническую ловкость.

А разве не говорит о мужестве Сальникова случай, который произошел во время матча в Каире в 1957 году, когда сборная клубов СССР встречалась со сборной Египта? Поле, вплотную обсыпанное со всех сторон разгоряченными зрителями, охраняли полицейские с собаками. И в один прекрасный момент мяч, выкатившийся за боковую линию, схватил свирепый бульдог. Чтобы быстрее ввести его в игру, а счет был 1:1, Сальников ничтоже сумняшеся вырвал мяч прямо из бульдожьей пасти…

Под стать другим его достоинствам была репутация Сальникова-пенальтиста. В отличие от подавляющего большинства крупных фигур (Федотова, Боброва, Пономарёва, Пайчадзе, Симоняна, Стрельцова), редко за это дело бравшихся, Сальников охотно подходил к точке. Входил в десятку лучших пенальтистов в истории чемпионатов СССР. Из 28 забил 23. Сам он интерпретировал 11-метровый удар как серьезную психологическую схватку с вратарем, которую нелегко выдержать. И не всегда выдерживал. Как-то после незабитого пенальти в сердцах заявил: «Официально предупреждаю – больше бить не буду». Но вскоре вернулся к этой миссии.

Когда его игровая карьера была завершена, выяснилось, что ни одно поле деятельности не в состоянии принести ему такого внутреннего удовлетворения, как футбольное поле. Сальников многообещающе пробовал себя тренером, спортивным журналистом, теле- и радиокомментатором. Новые занятия не предлагали постоянство дохода, привычное для игрока сборной и столь необходимое для обеспечения пятерых детей – рекордного семейства среди его футбольного окружения.

На тренерском поприще больших результатов у Сальникова не было, и приходилось менять команду за командой и даже соглашаться на длительные командировки в Афганистан с его тяжкими климатическими и бытовыми условиями.

Случалось, что родной «Спартак» убивал его своим равнодушием. В 1976 году городской совет общества построил дом для своих спортсменов и сотрудников. Сальниковы в это время жили в малогабаритной квартире, причем трое детей – мальчик и две девочки-близняшки ютились в одной комнате. Сальников подал заявление об улучшении жилищных условий, но получил от «Спартака», который в свое время прославлял, унизительный отказ. Помогло вмешательство вечного заступника гонимых футболистов Аркадия Вольского, имевшего отношение не к «Спартаку», а к «Торпедо», поднявшего за Сальникова голос в райисполкоме.

С раннего детства дочери Алла и Юля, как и их старшие сестры от первого брака Сергея Сергеевича – Нина и Шура, ощущали благотворное влияние отца. «С подачи» сказок и стихов, немерено читанных папой вслух, младшие Сальниковы стали заядлыми книгочеями. И конечно, отец пристрастил детей к спорту. Давно получивший отставку, но не ставший для него чужим, теннис чудесным образом пророс в дочкиных талантах. Юля выигрывала и первенство СССР, и международные турниры. Также и Алла праздновала серьезные победы. Единственному сыну Серёже Сальников усиленно прививал охоту к любимому футболу, но он нашел себя на другом поприще – кинематографическом, став директором Московского фестиваля независимого кино. Они с сестрами настоящие полиглоты. Семейный рекорд у Юли, владеющей  пятью языками. Алла и Юля с дипломами родного отцовского журфака все-таки сохранили верность миру тенниса, как и Нина, работают тренерами. Жизнь разбросала сестер по разным странам – Шура живет в Норвегии, Юля в Греции, Алла в Японии, и только Нина, выйдя замуж за известного теннисиста, заслуженного мастера спорта Владимира Короткова, осталась в России. То, что его дети рассеются по всему белому свету, Сергей Сергеевич предположить не мог. Теперь у него растут внуки с греческими, японскими и, разумеется, русскими корнями. Далеко не у каждого человека есть такое богатое семейное наследство.

Сергей Сальников умер в 1984 году. Его кончина в неполные 59 лет ошарашила всех своей внезапностью и преждевременностью. Сальников, кажется, единственный из больших футболистов, кто продлил пребывание на поле до своих последних минут. Расстался с жизнью прямо за кулисами. В Зеленограде сразу после матча ветеранов в честь дня Победы, едва опустившись на скамейку в раздевалке и не успев даже расшнуровать бутсы, упал на руки Вячеславу Амбарцумяну со словами: «Старик, ты видел, какой я пас отдал?!»

Сергей Сальников – заслуженный мастер спорта СССР (1954), олимпийский чемпион (1956), трехкратный чемпион СССР (1954, 1956, 1958), серебряный призер чемпионатов 1950 и 1955 годов, бронзовый призер (1948, 1949, 1957), пятикратный обладатель Кубка СССР (1944, 1946, 1947, 1953, 1958), победитель I Спартакиады народов СССР (1956). В чемпионатах СССР провел 334 матча, забил 101 гол. В «33-х» – № 1 (1956), член символического Клуба Григория Федотова.