Герой Социалистического Труда, заслуженный мастер спорта СССР, олимпийский чемпион, обладатель Кубка Европы, лучший вратарь ХХ века, обладатель приза «Золотой мяч» лучшему футболисту Европы, пятикратный чемпион СССР, победитель I Спартакиады народов СССР, трехкратный обладатель Кубка СССР, обладатель Кубка СССР по хоккею

(Иллюстрированная версия из книги "Легенды отечественного футбола")

Ни один вратарь мира не пользовался такой популярностью, как Лев Иванович Яшин. Он олицетворял собой самые привлекательные стороны русского характера – надежность, выдержку, упорную защиту родных рубежей. За свою спортивную карьеру он провел 812 игр, из них 207 – без пропущенных голов. Лев Яшин – первый (до 2006 г. – единственный) среди европейских вратарей и единственный российский футболист, награжденный «Золотым мячом» – специальным призом еженедельника «France Football» (1963). По опросу, проведенному Международной федерацией истории и статистики мирового футбола среди ведущих тренеров и журналистов, динамовский голкипер назван лучшим вратарем ХХ века.

Его игра – это целая эпоха в развитии вратарского искусства. Он обладал прекрасной координацией движений и молниеносной реакцией. Умел предвидеть, как будет развиваться атака, и соответственно выбирать позицию. Поединки с нападающими – один на один – он выигрывал практически все. Он был не только выдающимся вратарем, но и в большой мере новатором футбола. Его выходы далеко из ворот, очень помогавшие защитникам отражать атаки соперников, введение мяча в игру рукой, позволявшее быстро начинать контратаки, умелое руководство обороной прочно вошли в практику игры вратарей, и до сих пор специалисты и комментаторы называют эти приемы яшинскими.

Лев Иванович Яшин родился 22 октября 1929 года в Москве.

Его детство оказалось слишком коротким, как и у многих других ребят, родившихся в конце 1920-х годов. Это детство прервала война. Мальчишки и девчонки его поколения учились на токарей и слесарей, нянчили братишек и сестренок, мечтали о побеге на фронт и лишнем куске хлеба. Они приносили домой получки и рабочие карточки, позабыв, что есть на свете футбольные мячи, каток, «казаки-разбойники»... Их одолевали взрослые заботы.

Маленький Лёва жил с родителями и другими многочисленными родственниками в тесной квартирке на Миллионной улице, неподалеку от завода «Красный богатырь». Футболу учился в родном дворе, где покупка дерматинового мяча в складчину приносила огромную радость, и слыл неплохим нападающим.

Его отец – Иван Петрович Яшин, слесарь высшей квалификации, работал на заводе. Мать – Анна Митрофановна, умерла рано – Лёве шел шестой год. Мальчонка был предоставлен сам себе, в основном двору. Одним из развлечений жившей в их доме ребятни было катание на буфере трамвая, который проходил под окнами. Как частенько вспоминал отец, однажды зимой Лёва прибежал домой весь зареванный и в одном валенке. Другой соскочил на ходу трамвая, и он его так и не нашел. За мальчишкой нужен был присмотр. Отец решил жениться во второй раз. Претендентке мальчик понравился. Александра Петровна согласилась на предложение и вошла в дом новой хозяйкой. Она воспитала хорошего парня, родила ему брата Бориса. Вместе с ней они легче переживали все тяготы сурового военного лихолетья.

Шел 1941 год. В начале лета Александра Петровна, как всегда, отвезла сына в деревню Поляны под Подольском, где жили родные. Лёву ждали три месяца каникул – рыбная ловля, грибы, походы в ночное. Но через несколько дней мать неожиданно приехала за ним и увезла в Москву. Началась война. Льву шел двенадцатый год.

Фронт все ближе подходил к Москве. Завод, где работал тогда Иван Петрович, эвакуировали под Ульяновск. В один из осенних дней 1941 года эшелон, в котором ехали семьи рабочих завода, в том числе и Яшины, сделал последнюю остановку в степи, не доезжая Ульяновска, и стал разгружаться. Этот день, как считал сам Лёва, был последним в его детстве.

Дети рабочих с первого же дня прибытия в эвакуацию наравне с родителями начали заниматься разгрузкой станков и оборудования. Цеха будущего завода строились под открытым небом: сначала станки и оборудование, а затем вокруг них возводились стены. Лев начал ходить в школу, нянчил маленького брата. Так прошла зима. В редкие свободные часы они с отцом отправлялись с ближайшую деревню в 12 километрах от завода выменивать отобранные матерью детские вещички или кое-какую не очень нужную домашнюю утварь на картошку и муку.

Пять классов школы Льву удалось закончить весной 1943 года, а с осени он уже стал ходить с отцом на работу. Завод действовал к тому времени больше года, и Лёву Яшина поставили учеником слесаря рядом с другими мальчишками, выдали настоящую рабочую карточку. Когда в цехах гулял лютый холод, ребята раскладывали между станками костры, а Лёва придумал отсыпаться в ящике верстака.

В начале 1944 года Яшины вернулись из эвакуации в свой родной дом на Миллионной улице. Всего лишь несколько месяцев – вроде бы совсем немного – Лёва каждое утро к семи часам шагал в глубокой темноте по тропинке, протоптанной в снегу, от бараков до заводской проходной. Четырнадцатилетний ученик слесаря, не имевший права опоздать ни на секунду и трудившийся полный рабочий день. Всего лишь несколько месяцев? Но каких! День службы в армии во время войны рассчитывался в стаж как три дня. А день такого трудового стажа, какой выпал на долю мальчишки, как посчитать?

Но и по возвращении в Москву Лев Яшин не сел за школьную парту, а продолжал трудиться на заводе «Красный Октябрь», который теперь расположился в Тушине. Из Сокольников на работу нужно было добираться двумя трамваями и на метро. Когда они с отцом выходили из дома в начале шестого, улицы уже были полны трудовым людом. Юный Лев Яшин занимал привычное место на буфере заднего вагона трамвая. Возвращались тем же маршрутом, когда уже темнело.

И вот – Победа! Окончание войны ознаменовалось не только всеобщим ликованием. В семье Яшиных оно было отмечено еще одним радостным событием: отцу и сыну вручались государственные награды – медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». А ведь Лёве еще не было и шестнадцати лет.

«...Пройдут годы. Моя жизнь круто изменится. Из заводского спортивного клуба я попаду в молодежную команду «Динамо», оттуда – в динамовскую команду мастеров, стану игроком сборной страны. Судьба сведет меня с большими футболистами. В «Динамо» я увижу в них себя как бы со стороны. Их детство, как и мое, пришлось на войну. Им было не до спорта в том возрасте, когда большинство мальчишек выбирает свой спортивный путь. Пусть в их футбольном образовании были пробелы. Зато война дала им такое трудовое воспитание, какого не даст мальчику никакой урок труда...»

Лёва «болел» футболом с раннего детства. Ему не было и семи лет, когда на экранах появился легендарный фильм «Вратарь» по книге Льва Кассиля. Мощная фигура «вратаря республики» Антона Кандидова, повергавшего суровых соперников из числа «черных буйволов», стала примером для подражания у миллионов мальчишек. Футбол в те времена был не просто спортивной игрой. Он был еще и игрой героической, романтической и неотразимо притягательной. А когда осенью победного 1945 года московское «Динамо» совершило блестящее турне в станы британских союзников, у 16-летнего Лёвы Яшина сомнений не осталось: только московское «Динамо». И судьба привела его в этот клуб, но немного позже и почти случайно.

В 1945 году семья Яшиных переехала из Сокольников в Тушино, поближе к работе. Окно их комнаты соблазнительно выходило прямо на заводской стадион. Однажды, по окончании рабочего дня, рабочих-подростков попросили собраться на этом стадионе. Уговаривать никого не пришлось: все видели объявление у проходной: «Желающие играть в футбол записывайтесь в секцию у Владимира Чечерова». Чечеров, оглядев собравшихся на стадионе ребят, сказал Яшину: «Будешь стоять в воротах».

«...Может, надо было поспорить или хоть спросить, чем это я ему понравился. Может, надо было ему сказать, что еще в довоенном дворе, когда мы резались в футбол, я всегда играл впереди и котировался как приличный бомбардир. Но я не стал ни объяснять, ни спрашивать. В ворота так в ворота. Главное – поиграю. А начнешь объяснять – глядишь, прогонят...»

В заводской команде Яшин играл на первенство Тушино и Московской области. Товарищи прозвали его Швейком, но не за внешность (долговязый, худой, он совсем не походил на героя Ярослава Гашека), а скорее благодаря характеру – за доброту, за то, что никогда не реагировал на подначки, а только улыбался.  

Работа, учеба, спорт – жизнь столь же интересная, сколь и напряженная. Яшин окончил семилетку, ему не было еще и восемнадцати, а он уже мог считаться многостаночником, потому что освоил профессии слесаря, строгальщика, шлифовщика. Он мог считаться многостаночником и в спорте, ибо летом в юношеской футбольной команде играл вратарем, а зимой нападающим – в хоккей с мячом. 

Футбол поглотил не только все свободное время Льва Яшина, но и целиком все мысли. Даже стоя за станком, он заново проигрывал все эпизоды последнего матча. Надо ли было оставаться на линии ворот, или лучше было бы двинуться в штрафную, а может, и дальше навстречу нападающему, не дать ему пробить, обвести себя, броситься в ноги? Куда и как лучше смещаться в воротах в той или иной игровой ситуации?

Между тем изнурительная заводская работа стала просто невыносимой для 18-летнего парня, и с ним случилось что-то вроде нервного срыва. Он ушел из дома, переселился к приятелю и перестал ходить на завод. Кроме футбола ему уже ничего не было нужно.

«...Как назвать мое тогдашнее состояние? Хандра? Депрессия? Не знаю. Знаю только, что посетило оно меня единственный раз в жизни и достигло в этот единственный раз таких размеров, что справиться с ним я долго не мог. Ничего не ощущал, кроме опустошенности. Положение становилось с каждым днем все безвыходнее. По всем законам я был не кто иной, как прогульщик, и на меня распространялись соответствующие указы об уголовной ответственности. Надо было что-то делать. Но что? Выручил меня советом кто-то из игроков взрослой нашей команды: «Надо тебе идти добровольцем на военную службу. За это многое тебе может проститься. Да и дисциплина воинская сейчас для тебя – спасение...»

Лев так и поступил. Ему уже шел девятнадцатый год. Служить его направили в часть внутренних войск в Москве. Жизнь потекла по сурово строгому армейскому расписанию, где за семнадцать часов от подъема до отбоя никто не предоставлен самому себе. Спорт заменяла физподготовка, о футболе и хоккее Лев уже начал забывать. Зато воинская дисциплина, строевая подготовка, изучение уставов и прочее привели нервы в порядок. Когда же на вечерней поверке командир неожиданно скомандовал: «Футболисты – шаг вперед!», он этот шаг сделал, не сознавая, конечно, что шагает к мировой футбольной славе.

Организованная в части команда выступала за райсовет динамовского ведомства. Тренировки проходили в строго отведенные часы, после которых спортсмены вливались в общий режим службы. Летом 1948 года действия Яшина в воротах приглянулись Аркадию Ивановичу Чернышёву, тренировавшему молодежную команду «Динамо». И именно Чернышёв распознал в игроке солдатской команды будущего великого голкипера. Он сделал запрос в часть, и Лев стал играть в его команде, успешно выступавшей в чемпионате и Кубке Москвы. Яшин неизменно играл в основном составе. Здесь же начинали и Виктор Царёв, и Владимир Шабров – те футболисты, с которыми Лев чуть позже подружился на всю жизнь в динамовской команде мастеров.

Выдающийся хоккейный тренер Аркадий Чернышёв до войны был превосходным футболистом, дважды в составе московского «Динамо» становился чемпионом страны, участвовал в исторических матчах с командой Басконии. Как и многие мастера футбола того времени, хорошо играл в хоккей с мячом, затем стал одним из пионеров хоккея с шайбой в нашей стране и в составе московского «Динамо», вместе с другими замечательными футболистами-динамовцами был первым чемпионом страны по этому новому для нас виду спорта в 1947 году.

Аркадий Иванович Чернышёв подвел Льва Яшина к порогу большого футбола. Он же рекомендовал его тренерскому руководству команды мастеров «Динамо». И уже в марте 1949 года Льва пригласили на учебно-тренировочный сбор в Гагры в качестве третьего вратаря, дублера А. Хомича и В. Саная.

Для Яшина открывался новый университет – высшего футбольного искусства. В течение года – в тот успешнейший для команды сезон – он учился вратарскому мастерству у Алексея Хомича и Вальтера Саная, под их постоянным приглядом, при требовательном подходе к обучению тренера дублеров Ивана Станкевича, под внимательным мудрым взором Якушина.

Алексей Хомич, прозванный англичанами «Тигром», в конце 1940-х пребывал в блеске и величии. По старой традиции Лев Яшин везде носил за мэтром чемоданчик с амуницией, а во время игр всегда стоял за его воротами. Алексей Петрович Хомич являлся для него самым близким человеком в команде. Он тоже не отходил от ворот Яшина, когда играли дублеры, и не скупился на полезные советы и наставления.

Яшин всегда утверждал, что Хомич дал ему много полезного не только как мастер, но и как человек. Многое же перенял он и у Саная, работая рядом и наблюдая за его игрой.

В первый же год дебютант надежно занял место в воротах дублирующего состава, несмотря на то, что в самом первом его матче произошел курьезный случай. В Гаграх, в тренировочной игре со сталинградским «Трактором» ему забил гол вратарь.

Яшин всегда считал, что таких голов в истории футбола не бывало (в чем он ошибался, они встречались даже в нашем футболе, и не в товарищеских матчах, а в официальных), отчего и казнил себя, всю жизнь не мог забыть. Вратарь дублеров «Трактора» в середине первого тайма выбил мяч с рук от ворот. Мяч взлетел высоко над полем, попал в струю сильного ветра с моря и полетел в штрафную площадь «Динамо». Яшин поначалу растерялся, а затем побежал навстречу мячу, надеясь поймать его. Как часто он, рассказывая об этом эпизоде, подчеркивал, что рассчитал вроде бы все: и свою скорость, и скорость полета мяча, и даже силу ветра. Но – столкнулся со своим же защитником на полпути к мячу, мяч же ударился о землю и влетел в ворота. Маститые динамовцы во главе с Бесковым, Карцевым и Малявкиным покатывались со смеху.

Несмотря на этот конфуз, на следующий матч Яшина снова поставили, на следующий – тоже. А 2 июля 1950 года Яшин дебютировал в основном составе. Ему пришлось выйти на замену получившего травму Хомича в принципиальной игре со «Спартаком». Колени у юноши дрожали от волнения, и дело добром не кончилось. Динамовцы вели – 1:0. В один из моментов дебютант опрометчиво выбежал из ворот, сбил по пути своего игрока, оба упали, а спартаковец Н. Паршин четко послал мяч головой в пустые ворота. Счет сравнялся – 1:1. Но это еще не было катастрофой – пропущенный гол никто не поставил в вину дебютанту. Беда пришла в следующей игре 6 июля с тбилисскими одноклубниками. Сначала все шло хорошо. Москвичи выигрывали со счетом 4:1, но тут Яшин вдруг занервничал, и счет сравнялся. А потом Бесков забил последний – пятый гол. Но его Лев уже не видел, так как был заменен и сидел, огорченный, в раздевалке, ожидая разноса от тренера и игроков. Они-то как раз молчали, даже успокаивали. Но не на шутку разошелся грозный генерал из органов, явившийся в раздевалку и потребовавший убрать «этого сосунка» с глаз долой.

И молодого вратаря убрали в дубль всерьез и надолго. Это было очень нелегкое психологическое испытание – почти три года в дубле и, кажется, без шансов попасть в основной состав. Но Яшин не сдавался, проявил настоящий спортивный характер, стал еще упорнее работать на тренировках.

Учитывая его внушительные габариты, Аркадий Иванович Чернышёв предложил ему попробовать себя зимой на ледовом поле. До этого Лев Яшин играл исключительно в хоккей с мячом – нападающим, а с шайбой столкнулся впервые.

«...До чего же неловко чувствовал я себя первое время в маленьких хоккейных воротах! Длинный, в тяжелых и громоздких доспехах, я никак не мог справиться с маленькой шайбой. По футбольной привычке я все пытался ее ловить. Как ее поймаешь? Ведь в те годы вратарские рукавицы не имели «ловушек», какими снабжены они теперь. И я, бросаясь навстречу летящей шайбе, откидывал в сторону клюшку и норовил ухватить ее, словно мяч, двумя руками. А она упрямо вырывалась из рук, довольно часто отлетая прямо в сетку ворот. Чернышёв терпеливо повторял: «Ты ее не лови, ты ее отбивай». Но прошло немало времени, и немало синяков я себе наставил, и немало шайб пропустил в свои ворота, пока усвоил эту элементарную вратарскую истину».

Хоккей Лев Яшин полюбил. Этот новый в СССР вид спорта стал для него отдушиной. И именно в хоккее с шайбой пришли его первые награды –серебряная медаль чемпионата СССР, звание мастера спорта, первый Кубок СССР (1953).

В 1954 году нашим мастерам шайбы предстояло впервые выступать в чемпионате мира. Началась тщательная подготовка к этому событию. Всесоюзная федерация обнародовала список кандидатов в главную команду страны. В нем значилась и фамилия Яшина.

Но годы, проведенные в футбольном дубле, тоже не прошли для Льва Яшина бесследно – его мастерство окрепло и закалилось.

«Не знаю, как сложилась бы моя хоккейная судьба дальше, но весной 1953 года в Гагре после серии контрольных матчей начальник и старший тренер футбольной команды Михаил Васильевич Семичастный сказал: "Ну, Лёва, ты мне теперь нравишься. Будешь выступать за основной". Надо было делать решительный выбор. Раз и навсегда. Я выбрал футбол».

Приход Льва Яшина в основной состав «Динамо» совпал по времени с возвращением на должность старшего тренера динамовских футболистов Михаила Иосифовича Якушина. И это обстоятельство не в последнюю очередь определило выбор Льва Яшина. Не вернись Якушин в «Динамо», возможно, не только великого вратаря потерял бы футбольный мир (зато наверняка приобрел бы хоккейный), но и вся история московского «Динамо» не была бы написана столь яркими красками. Девять раз Якушин был чемпионом страны по футболу: трижды – как игрок, шесть раз – как тренер! И четыре его последние тренерские победы связаны с именем Яшина, чей расцвет пришелся на конец 1950-х – начало 1960-х годов. Увидев 24-летнего Яшина по возвращении в «Динамо», великий тренер, очень любивший и Хомича, и Саная, признался, что сердце у него екнуло: он сразу понял, что перед ним – вратарь его мечты.

В августе 1953 года Лев Яшин вновь вышел на поле в основном составе московского «Динамо», и уже оставался первым, главным, лучшим вратарем команды на протяжении последующих восемнадцати лет! А в большинстве из этих долгих сезонов был еще и первым вратарем сборной страны.

В конце сезона 1953 года Лев Яшин вместе с партнерами-динамовцами стал обладателем Кубка СССР по футболу. Правда, доиграть до конца финальный матч из-за полученной в броске травмы не смог, и последние полчаса игры ворота защищал 20-летний Владимир Беляев. Так для Яшина 1953 год стал уникально кубковым: весной в хоккее и осенью в футболе. В это же время Яшин стал кандидатом в футбольную сборную страны. Его дебют и на этот раз удался на славу. 8 октября 1954 года в Москве на динамовском стадионе была разгромлена сборная Швеции – 7:0.

Чемпионаты страны 1954 и 1955 годов стали для Яшина поистине звездными. Он сыграл в них без замен все до единого матчи, пропуская в среднем значительно меньше одного гола за игру, оба турнира завершились победами динамовцев, что принесло Яшину две золотые медали чемпиона страны.

Он играл в те годы так, что у зрителей создалось стойкое впечатление: забить ему невозможно. И это впечатление от блестящих действий вратаря было столь сильным, что редкие мячи,  попадавшие в сетку динамовских ворот, казались  случайными. Зато каждый удивительный бросок или нырок Яшина в ноги прорвавшемуся форварду выглядел закономерным успехом голкипера.

Яшин стоял в воротах красиво, элегантно. Вопреки традиционной методике 1950-х, он первым в стране начал осваивать игру на выходе из ворот, начал действовать по всей штрафной площадке, а по ситуации и за ее пределами, эффективно срывая атаки превосходящего противника. Правда, на первых порах, по молодости, эти ситуации нередко голевыми оборачивались. Михаил Иосифович видел все это и понимал, что так происходит от недостатка опыта. Было время, когда ему настоятельно рекомендовали закончить с авантюрными экспериментами и играть в нормальный, по общепринятым меркам, футбол. Ну где это видано, чтобы вратарь стремглав кидался на верховую передачу метрах в двадцати от линии ворот, да еще и успевал при этом снять кепку, сыграть головой и водрузить ее на место!

Когда впервые во вратарской практике Яшин отбил случайно мяч головой, то, вернувшись в раздевалку, даже боялся посмотреть на Якушина. Наконец спросил: «Что не так?» Остроумный и ироничный Михей сказал: «Все так, только когда отбиваешь головой, кепочку-то надо снимать».

Трюк с кепкой был одним из немногих, где Яшин позволял себе чуть-чуть играть на публику. «Пусть, – говорил Михаил Иосифович, – пресное зрелище тоже не интересно». Но зато разных красивых падений или ненужных воздушных пируэтов за ним никогда не замечалось. В том же отбивании мяча кулаком игровой эстетики, наверное, меньше, чем в ловле намертво, но главное – чувствовать, что в данный момент более необходимо. И в очень скором времени Яшин практически безошибочно научился это чувствовать. А игроки – знать, куда этот мяч отлетит.

Для овладения этими навыками Якушин подолгу давал ему играть в поле, чтобы почувствовать психологию соперника. Некоторые упражнения с приемом и отдачей мяча в «одно касание» он порой строил специально под Яшина. Вбрасывание мяча рукой Яшин научился выполнять с подкруткой, с обратным вращением. Останавливать такой мяч удобно – он сам ложится на ногу. «Яшин был у меня «чистильщиком»,– говорил Ми­хаил Иосифович, классным «исполнителем первого паса». И цирк, как некоторые называли яшинские новации, постепенно перестал быть цирком, став школой для последующих вратарских поколений. Яшин же до последних дней своей жизни считал Михаила Иосифовича Якушина основным наставником в своей профессиональной футбольной карьере.

Яшин всегда подчеркивал, что всеми своими достижениями, в том числе в сезонах 1954–1955 годов, он обязан партнерам по обороне. И в этом не было кокетства, потому что одной из отличительных черт его мастерства постоянно была сыгранность с линией обороны. Конечно, любые статистические показатели вратарей, как бы впечатляюще они ни выглядели, должны по праву относиться и к защитникам, потому что единство в действиях вратаря и защитников не менее важно, чем сыгранность линии нападения.

Лев Яшин начинал играть в основном составе «Динамо» и сборной, когда защитников было трое. Оттого и действия его по штрафной площади, кои он довел до совершенства и тем самым повлиял на развитие мировой вратарской школы, и его своевременные выходы за пределы штрафной, когда он, по существу, превращался в четвертого защитника, требовали поистине синхронного взаимодействия с игроками обороны.

С конца сезона 1953 года когда он стал первым вратарем команды, полностью обновилась и линия обороны «Динамо». В двух звездных чемпионатах (1954 и 1955) ее составляли Анатолий Родионов, Константин Крижевский и Борис Кузнецов, а в 1956 году на месте правого защитника начал играть Владимир Кесарев, и в том же сезоне, со второго круга чемпионата, в полузащите появился Виктор Царёв, больше помогавший обороне, чем атаке. Царёв, к слову, впоследствии стал центральным защитником, и его взаимопонимание с Яшиным тоже было безупречным.

В 1954 году Лев Яшин женился. Со своей супругой Валентиной он познакомился на танцах. Вот как об этом рассказывает сама Валентина Тимофеевна: «О том, что он неплохо играет за дубль московского "Динамо", я знала от брата, страстного болельщика, и его друзей. Однажды ребята предупредили: "Сегодня Яшин к нам приедет, можем познакомить". Вечером появился, этаким забавным басом представился: "Лев". Длинный, тощий, но симпатичный и, главное, вежливый.

До свадьбы мы лет шесть, наверное, встречались. Поженились как раз под Новый 1955 год. За эти годы и до последних своих дней Лев не миллион алых роз, а явно побольше мне преподнес. Свежие цветы его заботами в нашем доме вообще никогда не переводились».

В 1956 году сборная СССР по футболу, возрожденная через два года после неудачи в 1952 году на Олимпиаде в Хельсинки, отправилась покорять олимпийские высоты в Мельбурне. На Олимпийских играх 1956 года советские футболисты провели несколько матчей. И каждый из них был не из легких. Но один эпизод едва не стал для советской сборной драматическим. Это был матч с командой Индонезии, в котором наши футболисты не смогли обыграть соперников, несмотря на подавляющий игровой перевес (0:0), и лишь на следующий день разгромили их в переигровке (4:0). И все постарались нулевую игру как можно быстрее забыть. Все, кроме Яшина.

«...Время шло, а гола не было. Десять игроков индонезийской команды сгрудились у своих ворот, оставив впереди лишь одного нападающего. Мяч никак не мог проникнуть за сплошной частокол ног и тел футболистов двух команд. Однажды вся эта сумятица едва не закончилась катастрофой. После очередного удара мяч срикошетил почти к середине поля, где, кроме центрального нападающего индонезийцев, никого не было, и тот, подхватив его, без всяких помех устремился к моим воротам. А я в этот момент как раз вышел далеко вперед. Что делать? Бежать назад? Ждать, когда форвард сам сблизится со мной? Я выбрал третий путь: как заправский защитник, бросился ему навстречу. И не ошибся. Индонезийский форвард, видимо, растерялся, отпустил мяч, и я поспел к нему первым. «Ну, всё в порядке, подумал я, теперь ударить посильней...» Сам не знаю, почему я так не поступил. Может, наше преимущество меня заворожило, а может, усыпила та легкость, с какой я обыграл нападающего. Так или иначе, но только на глазах изумленной публики, приведя в трепет своих товарищей по команде, я стал обводить индонезийца. Уже потом мне рассказывали, что запасные на трибуне в этот миг замерли от ужаса, а Качалин, наш невозмутимый тренер, побелел как мел и закрыл лицо руками. К счастью, все обошлось благополучно, финт удался, и я отпасовал мяч партнерам. Но больше за всю свою футбольную жизнь я никогда не испытывал судьбу, не проверял, умею ли играть как нападающий или защитник...»

В финале с югославами Лев Яшин превзошел себя. Погода основательно постаралась, чтобы усложнить и без того сложное положение советского вратаря, – скользкое поле и скользкий мяч никогда не были союзниками голкипера. Но Яшин сыграл безупречно. Он достал несколько «неберущихся» мячей, но самое большое разочарование соперникам принесли его спокойствие, четкие выходы на перехваты мяча по всей штрафной площадке, умение оказаться всегда в нужном месте. Нападающие и полузащитники сборной Югославии не один раз в отчаянии хватались за голову, когда на их пути в очередной раз оказывался наш чудо-вратарь.

Австралийский успех праздновался торжественно, и почти все олимпийские чемпионы были отмечены званиями заслуженных мастеров спорта. Но для серьезных обозревателей и квалифицированных болельщиков, профессионалов-тренеров и игроков, возможно, важнее были победы 1955 года в двух товарищеских матчах с командой ФРГ – чемпионом мира 1954 года – в Москве и Ганновере (3:2 на своем поле и 2:1 – в гостях). Ведь эти матчи наглядно показали, что наши футболисты находятся в одном классе с сильнейшими и способны соперничать с ними не только за счет волевых усилий.

После триумфа на Олимпийских играх в Мельбурне советскую сборную ждали отборочные игры чемпионата мира. Успешно пройдя их, наши спортсмены отправились на первый свой мировой чемпионат. Несмотря на то что перед самым отъездом из-за дисциплинарных нарушений команда лишилась трех ведущих игроков (Стрельцова, Огонькова и Татушина), этот чемпионат открыл всему футбольному миру нашу незаурядную команду – по подбору ярких мастеров, может быть, никогда впоследствии ее состав не был таким сильным.

На протяжении своей долгой карьеры Яшину довелось выступать в клубе и сборной со всеми лучшими ее защитниками разных поколений – со спартаковцами Маслёнкиным, Тищенко и Огоньковым, армейцами Башашкиным, Шестернёвым и Пономарёвым, тбилисцами Чохели и Хурцилавой, зенитовцем Даниловым, торпедовцем Шустиковым, своими одноклубниками Аничкиным, Мудриком, Рябовым, Ивановым. Однако, по его собственному признанию, именно на чемпионате мира в Швеции, как и в нескольких чемпионатах страны, динамовская линия обороны выглядела едва ли не идеальной.

Хозяева чемпионата мира шведы впервые в мире организовали прямые телевизионные трансляции, и любители футбола во всем мире смогли воочию наблюдать за игрой звезд мирового футбола. Сборная СССР неплохо начала турнир, набрав в первых двух матчах 3 очка (2:2 – с Англией и 2:0 – с Австрией). Такое же количество очков имели и бразильцы, которым советские футболисты проиграли в последнем туре. И здесь Лев Яшин вновь заявил о себе как о вратаре высочайшего международного класса. Он словно гипнотизировал сильнейших английских нападающих, отразил пенальти, выполненный лидером атак австрийской сборной Хансом Буцеком, и даже в проигранном матче с командой Бразилии заслужил лестную оценку Пеле:

«Нужно сказать, что защитники советской команды несколько растерялись, действуя против таких "неуловимых", как Гарринча, Диди, Загалло. В линии обороны то там, то здесь появлялись бреши. Но их в буквальном смысле этого слова закрывал своим телом ваш вратарь. Он все время был в движении, выскакивая на перехваты идущих то слева, то справа, то поверху, то понизу мячей. Он взмывал за ними в небо и доставал своими длинными, цепкими руками. Он, случалось, нырял за ними в густой частокол ног. Иными словами, от угла к углу штрафной площадки, от ограничивающей ее линии до лицевой и обратно действовал своеобразный "чистильщик", срывающий все наши попытки создать напряженность в зоне ворот…»

Лев Иванович Яшин участвовал в трех чемпионатах мира – 1958, 1962, 1966 годов и входил в сборную СССР на чемпионате мира 1970 года. И на всех этих чемпионатах сборная страны неизменно оказывалась в восьмерке сильнейших команд планеты, а в 1966 году в Англии даже заняла четвертое место и завоевала бронзовые медали – высший результат в ее истории. При этом объективность требует признать, что во всех этих турнирах сборная в тактическом отношении не только не опережала соперников, но чаще всего отставала в освоении новых тактических систем. Потому и всех успехов добивалась за счет индивидуального мастерства и самоотверженности ее игроков, и, может быть, в первую очередь игроков обороны и, безусловно, великолепной игры Яшина.

На первом розыгрыше Кубка Европы по футболу, который тогда назывался Кубком европейских наций, в июле 1960 года советская сборная сначала в Марселе со счетом 3:0 обыграла сильную чехословацкую команду, а затем в Париже в финальном поединке в дополнительное время буквально вырвала победу у сборной Югославии.

Лондонский журнал «Уоркер спорт» писал: «Победа русской команды, значительная сама по себе, во многом определена выдающимся искусством и железной стойкостью ее вратаря».

После первого турне сборной СССР по странам Южной Америки в конце 1961 года одна из аргентинских газет дала свою оценку мастерству наших футболистов: «М. Месхи – пятьдесят миллионов песо. С. Метревели – пятьдесят миллионов песо. Л. Яшин – без цены».

Лев Иванович стоял в воротах до 41 года. Дольше его на поле пробыли немногие: Стэнли Мэтьюз, Роже Милла, кемеровский самородок Виталий Раздаев. Но долголетия могло и не случиться. В советском футболе тех, кому за тридцать, нередко выбраковывали безжалостно.

В 1962 году на чемпионате мира в Чили, в четвертьфинальной игре с хозяевами турнира, Яшин пропустил два гола после совершенно фантастических по силе и точности ударов Санчеса и Рохаса. Сборная СССР проиграла чилийской со счетом 1:2 и не попала в полуфинал. Никто из всемирно известных тренеров и обозревателей, оценивая тот матч, не ставил эти пропущенные мячи Яшину в вину. Однако, несмотря на то, что отставание нашей сборной в тактике было уже вопиющим (все команды освоили к тому времени так называемую бразильскую систему 1+4 + 2 + 4, а сами бразильцы ее уже видоизменили на 1+4 + 3 + 3, и только наши приехали с ушедшей в историю системой «дубль-ве»), в Москве не захотели разбираться и пожелали найти козла отпущения. Телепередач с такого расстояния еще не велось, и из Чили полетела телеграмма журналиста, далекого от спорта, но единственного, кто имел возможность передать репортаж в Москву: «Виновник поражения – Яшин».

В ход были пущены годами отработанные во всех сферах жизни советские методы пропаганды. Болельщики быстро забыли, что с именем Яшина связаны самые замечательные страницы в истории нашего футбола, в истории советского спорта – золотые олимпийские медали в Мельбурне; выигрыш первого Кубка Европы в Париже; отличные выступления на чемпионате мира в Швеции. И вратарь, которому предстояло блистать еще девять лет, едва не простился с футболом.

«...На первом же московском матче, едва диктор, перечисляя состав динамовской команды, назвал мое имя, трибуны взорвались оглушительным свистом. Обструкция повторилась, когда я вышел на поле. Злой рокот усилился после того, как мяч попал ко мне в руки, но и это не удовлетворило трибуны, мстившие виновнику поражения сборной. Они свистели неустанно до конца игры. Я слышал крики: «С поля!», «На пенсию!», «Яшин, иди внуков нянчить!». Дома я находил обидные, издевательские письма, на стеклах машины – злобные, оскорбительные надписи. Несколько раз кто-то из самых агрессивных «доброжелателей» разбивал окна в моей квартире. Каждый выход на поле стал для меня мукой. Да что выход на поле — каждый шаг по городу! Переносить все это было выше моих сил».

Валентина Тимофеевна вспоминает: «Он уж и сам поверил было в то, что стар (ему шел 34-й год), что играть не может, надо уходить. Спасибо тренеру "Динамо" тех лет – Александру Семёновичу Пономарёву. Он под­держал Яшина в трудную минуту, уверял, что все образуется и опять будет успех, что нужно играть, тренироваться. И он сохранил нашему футболу человека, которому суждено было стать лучшим вратарем мира».

Александр Семёнович Пономарёв, человек, сам все в футболе перевидавший и переживший, посоветовал Льву Ивановичу до поры до времени отдохнуть. Яшин уехал на дачу – бродить по любимым с детства подмосковным лесам, рыбачить. Рыбная ловля была его любимым увлечением, второй страстью в жизни, по силе уступавшей только футболу.

Валентина Тимофеевна вспоминает, сколько беспокойства доставляли ей сборы мужа на рыбалку: «В районе нашей дачи Лев облюбовал мусорные кучи, где добывал ценного для него и любого рыбака опарыша, там же собирая другую наживку – дождевых червей. Я ворчала: «У всех мужья как мужья, а мой вечно по помойкам лазает…»

Но отдых отдыхом, а по футболу Лев Иванович все равно тосковал. И когда вернулся в «Динамо», то начал готовиться так, как начинал когда-то в молодости: тренировался и играл в дублирующем составе.

Потом его ставили лишь на выездные матчи, так как на периферии болельщики встречали его более доброжелательно, чем москвичи. В сезоне 1963 года «Динамо» стало чемпионом страны, а самому Яшину, теперь уже пятикратному чемпиону СССР, удалось установить вратарский рекорд: в 27 матчах он пропустил всего шесть голов. А осенью пришло судьбоносное известие, разоблачившее всех его недоброжелателей, – он приглашен в сборную мира на «матч века», посвященный 100-летию английского футбола.

Приглашение прислал назначенный ФИФА старшим тренером сборной мира Фернандо Фиера. Тот самый, который возглавлял сборную Чили на чемпионате 1962 года и, значит, был самым пристрастным и внимательным зрителем того матча, который принес Яшину столько горя. Вот та самая игра с чилийцами и заставила Фиеру остановиться на его кандидатуре. По поводу того матча он сказал: «Яшин играл безупречно, и два мяча, что он пропустил, не взял бы никакой другой вратарь!»

И все-таки Лев Яшин отправился в Лондон играть за сборную мира не как лучший вратарь страны, а... заканчивать свою спортивную карьеру. Немногим раньше, когда в Москве в 1963 году в отборочном матче на Кубок Европы встретились сборные команды Советского Союза и Италии, Яшина в воротах не было. И в Федерации футбола было решено, что и на ответную встречу в Рим он тоже не поедет.

Но спорт тем и прекрасен, что за неудачами следуют победы, за поражениями – взлеты.

23 октября 1963 года Яшин вышел на газон лондонского стадиона «Уэмбли». Тогда такие матчи были редкостью, к ним привлекалось пристальное внимание. Транслировали его по телевидению и в СССР.

Еще никто никогда не видел такого созвездия знаменитостей на поле в одном матче. Здесь встретились сразу семь бывших и будущих обладателей «Золотого мяча»: Б. Чарльтон, Масопуст, Лоу, Копа, Ди Стефано, Эйсебио, Яшин. Еще пять человек входили в разные годы в тройку призеров этого референдума, проводимого ведущими футбольными изданиями Европы: Пушкаш, Шнеллингер, Гривс, Зеелер, Мур.

В звездной компании Яшин не только не затерялся – он блистал на «Уэмбли», не пропустив за отведенный ему тайм ни одного мяча, показав игру, покорившую публику и специалистов, и заслужив восторженные оценки обозревателей и участников игры. Весь мир увидел, что в Советском Союзе живет и играет лучший вратарь мира.

Для самого Льва Ивановича этот матч, состоявшийся в такое нелегкое для него время, был очень важен и оставил особый след в памяти:

«В команде были игроки из разных стран, – и я не представлял себе, как мы найдем общий язык на поле». Чехи Поплухар, Плускал, Масопуст и югославский вратарь Шошкич хоть немного понимали по-русски, но не более объяснения – когда назначена тренировка, во сколько подъем, завтрак, разминка... Однако, когда игра началась, все волнения пропали. Мы говорили на языке футбола – одном для всех. Эти удивительные мастера владели им в совершенстве. И понимали друг друга, не произнося при этом вслух ни единого слова».

Этот футбольный спектакль навсегда останется в памяти тех, кому посчастливилось его увидеть. Яшин руководил своей интернациональной сборной столь же уверенно, как и защитниками в родном «Динамо». Правда, в подсказках и не было надобности. «Стоило мне поймать мяч, как сразу без подсказок, зная мой стиль, бразилец Джалма Сантос открывался на бровке, немец Шнеллингер занимал позицию подальше от соперника, да и все остальные – Копа, Лоу, Хенто... своими маневрами предлагали мне самому сделать выбор – отдать мяч тому, кто был в наиболее удобной позиции. То есть играл я с мастерами экстра-класса. Ни одного ненужного хода, ни одной безадресной передачи, полное взаимопонимание и взаимодоверие».

Был в штрафной Яшина такой эпизод. Испанский футболист Ди Стефано прибежал на помощь защитникам и оказался с мячом у ворот в окружении трех английских игроков. Казалось, единственное спасение – выбить мяч куда-нибудь за пределы поля. Но это не в правилах такого мастера. Нет, Ди Стефано не изменил себе и на сей раз. Не глядя в сторону Яшина, он хладнокровно, без колебаний отбил мяч к воротам, прямо ему в руки и пошел к центру, даже не обернулся, уверенный, что все в порядке, что вратарь, если он правильно понимает футбол, обязан стоять и ждать мяч именно в той точке, куда он, Ди Стефано, его направил. Ворота Яшина остались «сухими». Сборная мира в первом тайме вела со счетом 1:0.

После этой встречи журналисты, прорвавшиеся в перерыве в раздевалку англичан, писали о том, как обычно сдержанный и самоуверенный центрфорвард Джимми Гривс сбросил с себя футбольные доспехи, плюнул и в сердцах сказал тренеру: «Это наваждение, это какой-то дьявол в воротах, ему невозможно забить мяч!»

Как и условлено было заранее, после первого тайма в ворота сборной мира встал югослав Шошкич. На матч приехало восемнадцать игроков, и выступить должны были, естественно, все. Забив во втором тайме два мяча, англичане выиграли со счетом 2:1.

Еще одна деталь этого матча. Яшин впервые в своей карьере изменил привычной черной рубашке с первым номером. Когда составлялся список игроков сборной мира, никто не желал быть объявленным на стадионе под номером 13. Добрая душа – Яшин без колебаний взял тринадцатый номер на себя. С тех пор, вопреки суеверию, эту цифру он считал везучей.

«Мне особо запомнился и врезался в память этот матч, – вспоминает Валентина Тимофеевна Яшина. – Игру я тогда смотрела по телевизору на работе. Домой возвращалась на такси, водитель которого радостно сказал: "Наши-то в Лондоне выиграли!" Я, конечно, удивилась: "Во-первых, англичане победили – 2:1. Во- вторых, там сборная СССР не играла". На это таксист ответил: "Все равно наши выиграли! Яшин стоял в первом тайме – после 45 минут сборная мира вела 1:0. А что было дальше, когда Лёву заменили и англичане забили два гола, нас уже не волнует". Так хотелось сказать ему: «Так это же мой муж!», – но я, разумеется, ничего не сказала».

«Матч века» окончательно реабилитировал Яшина. Подтянутый, приветливый, располагающий к себе, Лев Иванович стал одним из самых узнаваемых в мире советских граждан. Снова на страницах газет имя Яшина замелькало в сопровождении самых высоких эпитетов, и трибуны, как прежде, стали встречать его аплодисментами. А сезон 1963 года завершился для него настоящим триумфом – вручением «Золотого мяча» – ежегодного приза редакции  французского еженедельника «Франс  футбол» лучшему футболисту Европы.

«Золотой мяч» – высшая честь для футболиста. А награда Яшина стала еще и признанием достижений отечественной вратарской школы, потому что в истории «Золотого мяча» это был первый и до 2006 года единственный случай, когда его вручили вратарю.

Главный редактор «Франс футбол» М. Юрбини писал: «Много я перевидел вратарей на своем веку, и Свифта, и Рамальетса, и Земана, и Грошича, и Жильмара, и Коста Перейру, и даже нашего Бернара. Но Лев Яшин превзошел всех их и продолжает их превосходить. Из этого вовсе не следует, будто я сжигаю то, чему поклонялся, ибо Яшин – это одновременно и Шейригес (которым восхищался еще мой дедушка), и Комби (фаворит моего отца), и Заморра, Планичка, Хиден, Дарьи, Виньал и многие, многие другие. Яшин – сверхвратарь, появившийся на свет, чтобы сыграть в нем исключительную роль как страж ворот. Яшин – это легендарная фигура. Это волшебная рука, одетая в перчатку. Это четвертый защитник. Это стратег во всех измерениях. Яшин – это, наконец, человек, чье присутствие обескураживает врагов и вдохновляет друзей».

Когда Яшину перевели слова французского журналиста, он засмеялся и сказал с иронией: «Не пойму, почему у меня только одна "волшебная рука", а где же вторая?» – и вдруг замолчал, а после некоторого раздумья заметил: «Какое уж тут волшебство! Я просто стремлюсь хорошо делать свое дело…»

После триумфа Яшина на «Уэмбли» перед спортивными руководителями снова встал вопрос, кого ставить в ворота сборной страны в ответной игре со сборной Италии в отборочном туре Кубка Европы в Риме. Не поставить Яшина теперь было невозможно – как-никак лучший вратарь мира! Трижды переносилось время установки на игру. Шли звонки в Москву и обратно. Лишь за час до матча Яшину сказали, что он будет защищать спортивную честь нашего футбола.

И он отстоял, как лев. Он спас команду от разгрома. Матч закончился вничью. И дело даже не в том, что он взял пенальти. Он выиграл психологическую дуэль с лучшим мастером по выполнению одиннадцатиметровых ударов, каким являлся в то время нападающий «Скуадры Адзуры» Маццола. Когда судья назначил пенальти, капитану дважды пришлось сказать Маццоле, что он будет пробивать. Маццола явно занервничал и растерялся. Яшину в Лондоне били, били – не забили. Здесь полтора тайма бьют с различных положений, дистанций, а он берет все, отбивает мячи рукой, ногой, даже головой. Маццола вышел как приговоренный, пробил плохо, Яшин взял.

Тренер сборной Италии Фабри сказал после игры: «Хотел бы я посмотреть на вашего тренера, если бы в воротах стоял не Яшин, а кто-нибудь другой!» А Яшин в раздевалке плакал. Может быть, от страшного волнения, огромного напряжения, потому что игра шла только в одни, яшинские ворота.

В Кубке Европы 1964 года сборная СССР в полуфинале в Барселоне обыграла сборную Дании – 3:0 и с уверенностью в своих силах вышла в финал. 21 июня 1964 года в Мадриде, на стадионе «Сантьяго Бернабеу», в присутствии 120 тысяч зрителей наши футболисты встретились со сборной Испании и уступили ей в напряженной борьбе – 1:2.

Тренер итальянской Футбольной федерации Джованни Феррари высказал глубокое уважение команде СССР, заметив, что вторично играть в финале – это большое достижение! Проигрыш хозяевам финала с минимальным счетом и серебряные медали европейского турнира по достоинству оценили бы практически в любой стране. Однако советские спортивные и политические власти не считали результат сборной успехом. Сборную СССР ко второму розыгрышу Кубка Европы готовил Константин Иванович Бесков. Он был снят с должности главного тренера. В этот тяжелый момент Лев Иванович Яшин, не понаслышке знавший, что значит попасть в опалу, тепло поддерживал своего учителя и надежного старого друга.

Сборную же возглавил Николай Морозов, который, по дого­воренности с Яшиным, начал опробовать в основном составе в ходе подготовки к чемпионату мира 1966 года Виктора Банникова и Анзора Кавазашвили. В важнейших же отборочных матчах в Греции и в Дании, в товарищеских – в Бразилии и Аргентине играл Яшин. Когда же в Уругвае и в Чили в основном составе выходил Кавазашвили, то, по его словам, именно Яшин помогал ему готовиться и настраиваться на борьбу.

В Англии, в групповом турнире чемпионата мира, Кавазашвили сыграл против команд КНДР и Чили, а Яшин – самые ответственные матчи со сборной Италии и затем против команд Венгрии, ФРГ (в полуфинале) и Португалии (за третье место). Несмотря на его блестящую игру, два последних сборная проиграла и оказалась в итоге четвертой, выиграв бронзовые медали. Четвертой командой мира! Что, однако, вновь не удовлетворило партийных начальников, и вскоре после возвращения из Англии Морозов тоже покинул пост тренера сборной.

В прессе тем временем критиковали и Муртаза Хурцилаву, неудачно сыгравшего рукой в матче с португальцами, и Валерия Воронина, якобы плохо подготовившегося к этому чемпионату. Словом, критике подверглись все те, о ком с восхищением говорили во всем мире. Но Лев Иванович Яшин в этот раз удостоился самых высоких оценок.

Герцог Эдинбургский – муж английской королевы, как президент оргкомитета по проведению чемпионата, вручил Льву Яшину приз «Лучшему вратарю чемпионата». Питер Вильсон, один из выдающихся игроков и тренеров Великобритании, отзывался о нем так: «Когда мы говорим о звездах прошедшего всемирного форума, то чаще всего называем нападающих. Но я хочу сказать самые восторженные слова о человеке, который играет против них. О русском вратаре Льве Яшине – величайшем поэте футбола».

После игры в Лондоне Яшин получил многочисленные приглашения на подобные матчи. Играл за сборную ФИФА в 1968 году против сборной Бразилии, за сборную УЕФА в Югославии и Дании, в прощальных матчах англичанина С. Метьюза и турецкого вратаря Ш. Тургая. Его выбирали капитаном «Динамо», сборной СССР, сборной УЕФА и сборной ФИФА.

По статистике ФИФА считается, что Лев Иванович Яшин участвовал в трех чемпионатах мира. На чемпионат мира в Мексику в 1970 году он приехал в составе сборной в возрасте 40 лет в качестве третьего вратаря, а все четыре матча провел Кавазашвили.

Соперниками наших футболистов на чемпионате были сборные Мексики, Бельгии, Сальвадора и Уругвая. В четвертьфинале сборная СССР проиграла сборной Уругвая – 0:1.

Вспоминая свой первый чемпионат мира 1958 года, где его команда встречалась с командами Англии, Австрии, Бразилии и Швеции, Лев Иванович, безусловно, понимал, что если говорить о классе игры, то за прошедшие двенадцать лет он не рос, а, напротив – снижался (сравнение соперников подчеркивает это).

Как человек, преданный своему делу, Лев Иванович совсем не радовался тому, что его место в истории мирового футбола никто у него не отнимет. Потому что стать лично лучшим в мире – это одно, а стать лучшим в мире вместе со своей командой – это совсем другое. Это на порядок выше. И горько было на душе оттого, что пришла пора уходить и, значит, помочь нашей сборной он уже не сможет.

«...Последним для меня чемпионатом мира был мексиканский. Последним и самым грустным. Потому, конечно, и самым грустным, что последним. А что последний, не мог я не понимать: к следующему мне должно было исполниться сорок пять. Я и в Мексику приехал уже в не совсем привычной для себя роли запасного вратаря и мог выйти на поле лишь в крайнем случае. И это тоже был повод для грусти. Два с лишним десятилетия, проведенные в футбольных воротах родной моей динамовской команды, и полтора – в воротах сборной не утолили моего игрового аппетита. Моя хлопотливая должность мне не приелась. Если бы не непреодолимая в спорте возрастная преграда, я, вероятно, так никогда бы добровольно и не подал в отставку. Но годы есть годы. И вот в Мексике я уже запасной. Но главным источником плохого настроения было то, что играли мы в Мексике неважно, хотя турнирный жребий не был к нам суров...»

Четверть века в футболе – это несколько поколений. Партнерами Льва Яшина и в сборной СССР, и в московском «Динамо» были не отцы и дети, а дедушки и внуки. Когда правый крайний нападающий послевоенного «Динамо» Василий Трофимов, будучи в расцвете славы, забивал Льву на тренировках голы, другой крайний нападающий, впоследствии игравший с Яшиным в «Динамо» и в сборной, – Геннадий Еврюжихин только-только учился ходить.

А Михаил Гершкович в 1958 году во время проводов сборной на чемпионат мира еще сидел у Яшина на коленях, как и другие юные футболисты у Симоняна и Нетто, а в 1968 году вместе с ним уже входил в сборную страны.

Начинал Левой, потом стал Львом, а заканчивал свою карьеру Львом Ивановичем. В последние годы его величали в команде только так.

За те годы, что он с блеском защищал ворота, один за другим сменялись его дублеры. Это были способные, иногда даже талантливые вратари. Казалось бы, как хорошо, спокойно расти за спиной у Яшина. Не вырастали. И кое-кто склонен был даже ставить это ему в вину. А что он мог сделать? Он мог бы уйти и освободить место тому, кто был бы сильнее. Это закон спорта. И Яшин не пытался противиться ему. Он не скрывал никаких секретов, приглашал тренироваться рядом с собой, бывало, пропускал по полсезона из-за травм. Но дублеры не выдерживали испытания, и он возвращался. Потому что был сильнее характером, потому что превосходил их как личность.

Личное влияние Льва Ивановича на товарищей по команде проявлялось не только на футбольном поле. Валентина Тимофеевна вспоминает, что партнеры по команде и сборной даже переняли его манеру привозить супруге цветы из каждой заграничной поездки. «Поначалу посмеивались над ним, а потом и сами стали баловать своих жен и подруг, встречавших их в Шереметьево, подобными знаками внимания, появляясь на выходе с роскошными цветами, как бы следуя установленной и узаконенной Львом традиции».

В последнем для Яшина чемпионате страны в 1970 году в шести стартовых матчах подряд Яшин не пропустил ни одного мяча. Только тот самый Михаил Гершкович, выступавший тогда за «Торпедо», 2 мая прервал эту серию. В последующих трех встречах Яшин тоже оставлял свои ворота «сухими». И хотя в том году «Динамо» выиграло и серебряные медали чемпионата страны, и Кубок СССР при самом активном участии Яшина, он все же готовился уходить.

На прощальный матч Яшина, который состоялся под эгидой ФИФА в Лужниках 27 мая 1971 года, на встречу со сборной динамовских клубов приехала команда звезд мирового футбола во главе с Бобби Чарльтоном и Гердом Мюллером. Здесь были Мазуркевич и Виктор, Джоркефф и Факкетти, Шульц и Месэй, Думитраке и Любаньски, Джаич и Бонев... Не приехали только Пеле, связанный жестким контрактом с «Сантосом», и Беккенбауэр, залечивавший травму. Они прислали извинительно-сожалеющие телеграммы.

Уходил Лев Иванович по-королевски – непобежденным и непревзойденным. В первом тайме он ни разу не позволил мячу пересечь линию своих ворот, хотя Герд Мюллер так и норовил испортить настроение виновнику торжества. Наши за это время забили два мяча. Во втором тайме Яшин уступил свой пост в воротах Владимиру Пильгую, а вместе с этим – навсегда и ворота родного московского «Динамо», публично обняв своего преемника и пожелав ему спортивного счастья.

Мировые звезды смогли все же забить два мяча, и матч закончился вничью – 2:2. Был еще круг почета, овации стадиона, цветы, рукопожатия. Здесь же на стадионе Льву Ивановичу Яшину был вручен орден Трудового Красного Знамени.

А в конце августа того же года в Милане состоялся еще один прощальный матч Льва Яшина, организованный Итальянской федерацией футбола. Играли сборная ветеранов мира и сборная ветеранов Италии. Были ли в истории подобные случаи, чтобы какая-нибудь национальная федерация устраивала чествование иностранца!

Теперь для Льва Ивановича Яшина открылась новая страница биографии. Его назначили начальником динамовской футбольной команды. Работа, да еще при таких тренерах команды, как К. Бесков и Г. Качалин, ему нравилась, казалась интересной.

«...Я только сейчас понял, как это трудно. Был игроком, не задумывался, вернее, не улавливал всех нюансов. Игрок отдает то, что все с удовольствием, с готовностью хотят получить. А тренер, воспитатель может отдать только тогда, когда игрок понимает, что он должен у него взять. Мне всегда казались странными высказывания вроде «вот в наше время... вот мы играли...». А сейчас я вижу: да, класс, может быть, и вырос, и техника выросла, и скорость. Но за те двадцать лет, что я провел в большом футболе, отношение к делу пошло на убыль. Слишком часто игрок хочет получить от футбола как можно больше, а отдать как можно меньше. По мере сил я боролся с этим, теперь как начальник команды (никак не привыкну к такому названию должности) вижу в этом основную задачу. Не свою даже, а нашу, общую...»

Он хотел быть ближе к молодежи, влиять на ее формирование, на игру. Тренерское дело не было его стезей. Он, конечно, не оставался безразличным к тактическим схемам, и они отражались на его игре. Но, отдавая дань разным теориям игры, понимая значение тактики и методики для развития футбола, он все же считал, что футбол – это в первую очередь люди.

И если тренеры учили футболистов играть, как бы преподавали им мастерство, то Яшин мог преподавать уроки жизни, мужества, воли. Однако в должности начальника команды ему довелось проработать лишь чуть более четырех лет. 1970-е годы ознаменовались сменой квалифицированного руководства на спортивных постах представителями партийно-государственного аппарата. Им не нужны были такие независимо мыслящие люди, как Лев Яшин, Константин Бесков, Александр Свиридов, при котором динамовцы в последний  раз стали чемпионами страны.

Льва Ивановича вынудили перейти на административную работу. В 1975–1976 годах он – заместитель начальника отдела футбола и хоккея ЦС «Динамо»; с 1976 по 1984 год – заместитель начальника Управления футбола Спорткомитета СССР по воспитательной работе; заместитель председателя Федерации футбола СССР с 1981 по 1989 год.

Впрочем, чествовали его всегда, во всех странах и во всех городах нашей страны – куда бы он ни приезжал по делу или в гости. Его популярность в мире была невероятной, он стал символом, живой легендой всего нашего спорта, а не только футбола. Иной человек с удовольствием купался бы в лучах славы, довольный ролью генерала на свадьбах, но не Лев Яшин.

Последняя должность – старший тренер по воспитательной работе в Центральном совете «Динамо», которую он занимал с 1985 по 1990 год, тоже требовала контакта с молодежью. Такую работу невозможно было вести в кабинете. Яшин с горечью говорил, что получает зарплату неизвестно за что. Но он растил дочерей, а жена Валентина работала скромным радиожурналистом, и зарплата была необходима. Притом жили они на удивление скромно. Даже по сравнению со многими его товарищами по спорту, а тем более – для человека всемирной славы.

Валентина Тимофеевна Яшина вспоминает: «Чувство горечи, которое он испытывал, не находя себе применения на этих кабинетных бумажных должностях, не сглаживали и награды, которые были им получены в это время: серебряный олимпийский орден МОК, золотой орден ФИФА, Кубок «Живая легенда», учрежденный в Испании. Хотя все это отражало то влияние, которое он оказывал на развитие мировой вратарской школы, и в первую очередь – отечественной. Не случайно, что из футболистов только Л.И.Яшин и Н.П.Старостин были награждены золотой медалью Героя Социалистического Труда».

Десятилетия работы на износ дали о себе знать: последние годы его жизни прошли в борьбе с двумя страшными болезнями: одной – тяжелейшей, мучительной, другой – злейшей, неизлечимой. Но пока двигался, он продолжал встречаться с людьми, даже ездить по стране и миру. Приветливая улыбка не сходила с его лица, добрые шутки легко слетали с его уст, хотя боль порой была нестерпимая.

В августе 1989 года в честь 60-летия Яшина в Москве состоялись сразу два матча, в которых приняли участие сборная «Динамо», сборная звезд мирового футбола, команды ветеранов и молодых игроков. Яшин в последний раз предстал перед публикой, мужественно превозмогая хвори. Потом были тревожные больничные будни, вручение медали Героя Социалистического Труда. И безвременная кончина в начале 1990 года, на 61-м году жизни.

С 1994 года ФИФА вручает приз Льва Яшина лучшему вратарю чемпионата мира. В числе первых десяти великих мастеров футбола Лев Иванович Яшин включен в Зал всемирной футбольной славы. С тех пор этот зал пополнился новыми именами, но перед глазами стоит самая первая церемония открытия зала. И на сцену выходит его вдова Валентина Тимофеевна, и ей вручают самый первый памятный поднос с выгравированным на нем именем покойного мужа.

Лев Иванович и Валентина Тимофеевна вырастили двух дочерей – Ирину и Елену. Внук Яшина Василий Фролов также был футбольным вратарём. В 2009 году он завершил карьеру, став учителем физкультуры. Василий выступал за дублирующий состав «Динамо», санкт-петербургское «Динамо»  и «Зеленоград».

За свою долгую и богатую спортивную жизнь Лев Иванович Яшин провел 812 игр; участвовал в 326 матчах в чемпионатах СССР по футболу (22 сезона); сыграл 74 матча за сборную СССР (14 сезонов подряд) и 6 матчей за олимпийскую сборную СССР. В 270 играх сохранил свои ворота «сухими» и отразил более 150 пенальти. По количеству выигранных медалей он – рекордсмен среди советских футболистов.

Олимпийский чемпион (1956), обладатель Кубка Европы (1960), серебряный призер Кубка Европы (1964). Чемпион СССР (1954, 1955, 1957, 1959 и 1963); серебряный призер чемпионатов страны (1956, 1958, 1962, 1967, 1970); бронзовый призер чемпионата 1960 года; победитель I Спартакиады народов СССР; обладатель Кубка СССР (1953, 1967, 1970); финалист Кубка (1955). 14 раз был в списке 33-х лучших игроков сезона – рекорд советского футбола. Бронзовый призер чемпионата мира 1966 года (4-е место), участник чемпионатов мира (1958, 1962). 2 раза играл за сборную мира (с Англией в 1963 г. и Бразилией – в 1968 г.)

В 1963 году первым и единственным среди вратарей был признан лучшим футболистом Европы и награжден «Золотым мячом».

В 1986 году за заслуги в развитии олимпийского движения удостоен высшей награды Международного олимпийского комитета – Олимпийского ордена. В 1988 году награждён золотым орденом ФИФА «За заслуги перед футболом».

Лучший вратарь СССР (приз журнала «Огонёк») 1960, 1963 и 1966 годов.

Герой Социалистического Труда (1990). Награжден орденами Ленина (1967, 1990), Трудового Красного Знамени (1957, 1971).

В 1996 году именем Яшина названа улица в городе Тольятти. Его имя с 1990 года носит московская футбольная школа «Динамо». 2 мая 1997 года был открыт памятник Яшину на территории Центрального стадиона «Лужники» в Москве. В 2000 году у главного входа на стадион «Динамо» в Москве установлен мемориал Льва Яшина.

Л.И. Яшин – автор книг «Записки вратаря», (М.: Известия, 1976); «Счастье трудных побед» (М.: Физкультура и спорт, 1985).

О его жизни и спортивных достижениях написано множество статей и книг: Курт Частка. «От Заморы до Яшина» (перевод с немецкого, М.: Физкультура и спорт, 1970); А.Р. Галинский. «За кулисами футбола»// «Советский спорт», 21 и 24 сентября 1991 года; биографический очерк «Лев Яшин» В.И. Винокурова (М.: Книжный клуб, 1999); «Лев Яшин в воспоминаниях современников» (сост. Б.М. Левин. М.: Терра-спорт, 1999); А.М. Соскин. «Триумф без пощады: Лев Яшин сквозь фильтр времени» (М.: Книжный клуб, 2004). Льву Яшину посвятили свои стихотворения Владимир Высоцкий – «Вратарь» (1971), Роберт Рождественский – «Льву Яшину» (1971), Евгений Евтушенко – «Вратарь выходит из ворот» (1989) и другие.